— Я понимаю, — кивнула она. — Уверена, что и Катэрия бы поняла тебя. Ты всегда был сам себе на уме, постоянно с кем-то боролся и теперь, я понимаю, почему. Ты хороший солдат, не забывающий о своём долге, и мы это знаем.

— Спасибо, Алианетта, это многое для меня значит, — негромко ответил я.

Она слабо улыбнулась, будто через боль, и подтолкнула ко мне Мару с Дорой.

— Я не… смогла сказать им. Но… раз ты… отлетаешь, сказать… попрощаться… хотя это слово звучит зловеще. Ты ведь вернёшься?

— Да, — смолк я на мгновение и добавил. — Я надеюсь на это.

Осторожно присев перед детьми, я протянул руки вперёд и Мара Дорой, понурив головы подошли ко мне, после чего так же молча просто обняли меня за шею. Они всё знали, им не надо было объяснять. Сами или с помощью Тени обе всё поняли, и я чувствовал это.

— Мама всё? — тихо спросила Дора, уткнувшись мне лицом в одежду.

— Мама умерла, — тихо подтвердил я, и они расплакались, спрятав лица в моей одежде.

Время шло, я уже должен был быть на корабле. Зерис стоял в стороне, дожидаясь меня, но не вмешивался, за что я был благодарен ему. Я знаю, что у нас было много серьёзных разногласий, однако истинное братство космодесанта познаётся только в беде, когда не взирая ни на что, ты готов подставить своё плечо брату или закрыть его собой.

— Мне придётся улететь на время, — тихо произнёс я, отстранив их заплаканные мордахи от себя, когда их рыдания приутихли.

— Ти вернхся? — шмыгнула носом Мара.

— Я постараюсь, — уклончиво ответил я, понимая, что, если всё получится, встречаться с ними будет для них же опасно. — Мама очень любила вас, и я вас очень люблю. Вы наше сокровище, наши самые любимые и единственные. И я хочу, чтобы вы знали — что бы не произошло, я делаю это ради вас и вашего счастья, потому что очень люблю вас.

Они не уговаривали меня остаться и не ударились вновь в слёзы. Удивительно взрослые для своего возраста, они стояли, понурив головы. Будто действительно понимали, о чём идёт речь.

­— Берегите себя, берегите друг друга, а Алианетта присмотрит за вами. Будьте умницами, смелыми и отважными, хорошо?

— Дя.

— Дя.

Дора и Мара ответили почти синхронно. Глядя на них, я понимал, за что воюю, и это придавало мне уверенности.

— Мне пора, дорогие мои, — тихо произнёс я и ещё раз обнял их. Они ответили своими хрупкими объятиями, и некоторое время не хотел меня отпускать. Всё это время Зерис терпеливо дожидался меня, не подавая виду, что время уже прошло.

Мне пришлось самому отстранить их, напоследок обняв так крепко, как я любил их, после чего встал.

— Береги их, Алианетта, пожалуйста, —­ попросил я.

— Чего бы мне этого не стоило, — заверила она меня.

— И есть ещё одна важная вещи. Скорее всего… вернее, наверняка то, что произошло здесь, будет происходить теперь по всему острову. Вам надо будет покинуть его с детьми в самое ближайшее время, пока всё не наладится.

— Значит это не конец… — выдохнула Алианетта.

— Только начало, — подтвердил я. — Летите на другой остров, пока всё не утрясётся, и… и когда… Однажды всё изменится, Алианетта. Очень сильно. Когда придёт время, ты сразу поймёшь, о чём я говорил, — я перешёл на шёпот, — поэтому вам придётся забыть, что я их отец.

— Но Грант…

— Ради безопасности детей твоей сестры. Когда настанет момент, ты поймёшь. И никому не рассказывай, от кого они. Возможно, даже придётся скрыть их прошлое, чтобы спрятать где-нибудь на другом конце мира, и заняться придётся этим тебе, хорошо?

— Я… я поняла. Если что-то произойдёт, никто не должен знать о них и их прошлом. Я всё сделаю.

— Спасибо, — выдохнул я.

— И мы будем ждать тебя, Грант, — Алианетта хотела сказать что-то ещё, но, видимо передумала и просто меня обняла. — Береги себя.

— Постараюсь.

Я оставил их за спиной и направился прочь из поместья, проходя по разгромленным коридорам следом за молчаливо шагающим передо мной Зерисом. По пути я успел встретиться с Ликой, с которой мы обменялись короткими «до встречи».

Уже выйдя на улицу, я неожиданно обнаружил среди валяющегося на земле мусора рамка с фотографией. Случайно бросил взгляд на землю, когда услышал под ногой треск, и увидел, что наступил на рамку. Наклонился и осторожно поднял её земли, стряхнув осколки стекла.

Это была семейная фотография, на которой были все, кроме меня: на одном кресле Катэрия с Дорой на коленях, на другом Марианетта с Марой на руках. А за её спиной стояла Лика, которая была, по сути, приёмной дочерью Марианетты. Они все улыбались, даже Катэрия, улыбка у которой была явлением таким же редким, как у меня проявления чувств к ней. Они ещё не знали и были счастливы.

Немного помедлив, я вытащил фотографию, засунул её себе за пазуху и пошёл к кораблю.

За то время, что я здесь пробыл, произошло ещё кое-что. Нашлись Минали и этот Ристингаузер. Одна превратилась в пустую куклу, которой я оборвал жизнь одним выстрелом. Что касается Ристингаузера, то от него осталось мало чего, сразу видно, что Тень постарался. Опознать его удалось по его фамильному кольцу, которое носили обычно главы дома. Его останки ещё проверят по ДНК, а после отправят в печь, где ему и место.

А вот Тень на связь так и не вышел. Он бы мог пригодиться нам, но ждать, когда тот придёт в себя, не было времени. Скорее всего, случилось то же самое, что и при мне, когда я сам был слаб. Сил у Доры и Мары было мало, и потому он просто впал в спячку,