— А ты знаешь, что делают с непослушными детьми? — весело и зловеще спросил Ристингаузер, показав ряд острых, деформированных зубов, которые больше походили на звериные. — Их наказывают, очень сильно наказывают.

— Злёй! — выкрикнула внезапно Дора.

— И даже не представляешь, насколько. Я лишь хотел сказать, чтобы вы не ждали свою мать. Она мертва, сдохла, как собака. Это так, чтобы вы знали.

Да, он получал удовольствие от этого. От того как обе внезапно расплакались, прижавшись друг к другу. Их боль была тем самым наркотиком, ради которого демоны несли боль и страдания в мир, и теперь он это чувствовал, особенно когда сам перестал быть человеком.

— Ӥ̠́ ̝̅о̬̒ч̟̏е̟̒н̘ͪь͔̇ ̞̑с̺ͨк̭̒о̠̀р̗͂о͎̓ ̣̀в͍̍ы̻̆ ̟͒с͉̓ ͇̈н͕̽е̙ͨй̱ͧ ̱̈в͍̅с̣͒т̱͛р̣͋е̱ͫт̱͐ӣ̞т͔ͭе̗̾с̲ͪь̜̒…̱̀

Но вместо ужаса, который вселял его новый голос в людей, одна из девчонок неожиданно вскрикнула, давясь собственным плачем.

— Дедя отень зёл! — прорыдала она. — Он тебя наказет!

Ристингаузер рассмеялся.

— И где же твой деда, а? Покажешь, где твой деда, который меня накажет?

И получил ответ в тот же миг.

— П̠̼̹̫ͤ̈ͯ̈́р̙̪̱͎ͩ̿ͧ̈я̲͉͉̫ͪ̊̌̀м̰̮̣̫̓̅͂̅о̻̹͖̲͒̈͌̚ ̩͍̗ͪ̌̅͒ͅз͓̥̥̤ͧ̈͊ͭа̦͇͓͚ͪ̃̃̋ ̪̫̮̼̀͆ͫ̅т͖͖̦̻̅̏ͤ̈в͉̻͎̞̏ͬ͋́о͔͔͈͉ͩͤ̀ͪе̲̝̮̤̔̈̃ͫй̩͇̣̫ͮ̈́͗ͣ ͔̟͖̱ͦ͂ͯͫс̟̗͙̤̅̊͋̏п̟͚͉̙̓̆ͫ̎и͕͙͓̰́̂̀ͩн͉̣͈̼̊͌̂̑о̻͎͚̩̄̉̀̔й̮̪̦̪͂̅ͨͥ…͖̹̮̖͆ͮ̽͌

Его выражение застыло на лице маской, когда он услышал в тысячи раз более зловещий голос прямо у себя под ухом.

Ристингаузер резко развернулся, создавая в ладонях демонические клинки. Его реакция была быстра, никто бы не смог уследить за ней, ведь он больше не человек, он нечто большее, он…

Он был пойман за шею огромной лапой и встретился взглядом с демоном, который в размерах был метра три с половиной, не меньше. Встретился с его красными, горящими огнём хаоса глазами, увидел его лицо, череп, обтянутый красной коже, которые обрамляли рога. Он бы сходил в штаны, если бы там сейчас что-то было. Вместо этого он в отчаянии воткнул в эту гору мышц оба клинка.

— И̳̖̺ͭ̾̎ ̥͍͈̉̅̿ч̩͈͉̃̊́т͎͖͓̏̐̓о͓̘̠̾̿̉ ̙̞̱ͤ̍̚т̜̔̍̑ͅͅы̝̻̪͆̓̐ ̻̲͉ͤͨ͂х̥͉̫͋̆̾о̮̺̟͗̿̚ч̙̥̘͗̾̚е̥͖̰ͬ̌͑ш͎̥̺ͫ͌̃ь̙͚̩͂͆͛?͎̻̠ͪͮ̌ ͉̹̤̎͑͑У̻̞͎͌̀ͭб̥̙͍ͯͬ̆ѝ̖̙̺̄̌т̗̲͕ͮ̇̍ь̦̝̫̒ͬ̈́ ̙̮̩͗ͭͯм̤̼̺͂̓̚е̬͎͆͗̚ͅн̻͚͙͌̍̈я̪̪̤̒ͯ̔ ͖̻̠̿̇̄э͕̫̜̎͛ͨт̜̮̟̿ͨ̽и̙̬̱͗̏̇м̟̜̐͆́ͅ?̤̰̙̐͒ͮ — демон даже не поморщился, когда те вошли в его плоть. Вместо этого он взглянул на девочек. — З͇̭̲̇́ͣа̮̺̫̉͗̾к̺͖̳̇̒̄р͚̰̳͐ͥͧо̰̩̼͆̎ͤй̙̬̥͒̃̈́т̰̗͍̿ͤ͆е͈͖̖̽̑ͧ ͍̮͇͋̇̃г̱̳̜͂͗̔л̼̦̩̆̑͐а͙̮̘ͯ̃̔з͖̙̪ͧ̅̈́а̞̰̲͌͌̊ ̥̦̺͐̓̉и͕̩̘̒͐͒ ̰̙͕̄̔͛у͎͚̳̎͗͋ш̪͓̜͐̔̔и͔͓̙̌ͣ̊,̗͖̜͌̂ͩ ̭̦̞ͤ̂ͥд̗͓͔͌̉̊е͖̪̼ͥͮͫт̳̤̘̽̄͌и̗̙̮͊̽̚.̟̥̫ͣ̽̾.̰͚̰̆ͬ̚.̩̞̲̒ͤ̾

И те послушно закрыли глаза, не обратив на его голос никакого внимания, когда самого Ристингаузера пробрало до костей.

Он продолжал сопротивляться, продолжал создавать клинки, которые втыкал в тело демона, жечь его пламенем, и даже использовать техники, но те были для него будто не больше, чем дождь. Демон лишь показал свой демонический оскал, и отнюдь не радостный, от которого Ристингаузер окончательно потерял самообладание, зайдясь в визге, как маленькая девочка.

— К̫̺͕̐ͤ͋о̝̝̼͗̿̅г̲̦͎ͯ̈́̏д͇̥̭ͭ͑ͭа̳̺̺̎̂ͬ ͓̬͚̂̍̿я͙̩̏̎͛ͅ ̩̺̥͒̏͊з̮̮̭̔́ͣа͍̭̟̄̃ͦк̯̱̩̽̓ͫо̱͙͇͊͆̔н̦̪̝̈̐ͮч̻̜̺̆͋̈у̝͔͓ͫ̑͐,͉̱͎̌̑ͫ ͇̪̖͑̂̓о̲̼̳́͂̚т̖̤̙͌ͪ̚ ̞̫̭͑̾̽т̪͓̮̏̿ͦе̝͎͕̉ͨ̍б̘̩͎ͭ͒ͤя͓͇̲̾̊̇ ̗͎̺͋͛͋н̞̮͖̌ͧͤе̱͔̰̉̄̀ ͖͖̬̆ͤ̒о̪͓̹ͨͤ̚с̦̥͈ͮ̏̚т̰̭̳͋̍̿а͈͙͚͒ͣ͌н̪͙̲̽̃ͯе͙̣̫ͭ̅̎т͓̩̉ͮ͊ͅс̬̖̥̌ͨͨя͕̣̱ͨͣ̓ ̖͇͓ͭ̀̌д̗̰̙̀́̑а̻͙̟ͦ̓̆ж̤͎̻ͨ̾̑е̠̼̅̈̌ͅ ͖͙͓ͯ͒͊д͇̖̋̍̎ͅу̞͓̙̇́̾ш̘̳̦́ͪ͌и͙͎̫̓̎̉,̩̳͚̍̍̄ ̦̬̹ͫͫͬп͇͙̥ͣ͒̇о̦̺̥ͪ̅̑т̜͚̰̂̆́о̰̖ͩ̌̈ͅм̝̦̩ͤͨ͋у̰̰̯ͭ̄̒ ̪͔̟̃͐͑ӵ̦̝͚́̏̋т̥͉̪̀̍͑о̙͇̤ͨ͗̚ ̫͈̫̆͐̓я̖̩̮̄͆̚ ̻̖̞̉ͤ͐с̬͔̹̓ͬ̌о͙̫̠͋ͥ̌ж͉̬̖͗̑̇р̲̦̘̽͗̚у̞̻͕ͧ̓̏ ̼̯̈́̇̚ͅе͔̮̯͊͊̚ё͕͎͕ͪ͂́…̼͉͖̓ͭ̅

Дети были слабы, и у него была лишь одна-единственная попытка вмешаться. Если бы они не разделились, то всё бы сложилось иначе, но видимо, не судьба, и теперь настал момент вмешаться. У него было очень мало времени, девочки не выдержат долго, однако даже этого мгновения ему хватит. Что-что, а Тень умел мучить, и начнёт он с лица, а закончит конечностями.

И пока Мара и Дора, зажмурившись и закрыв ладошками уши, сидели в своём убежище, Тень творил свою месть, демонически жестокую и беспощадную, которой бы не пожелали даже злейшему врагу. И да, про душу он тоже не соврал…

Алианетта шагала между деревьев, словно во сне, иногда облокачиваясь об их стволы, не похожая на себя, словно злая ведьма из сказок. Она была с ног до головы в крови, светлые волосы свисали слипшимися сосулькам, лицо всё было забрызгано кровью врагов, а взгляд безумно метался по округе, будто выискивал новых врагов.

Но врагов не было. Никого не было. Возможно, она убила всех, а может они были где-то рядом. И если это так, то пусть молятся, чтобы сейчас не попались ей на глаза, так как она… она…

Алианетта запнулась, увидев впереди место боя. Сначала она не сразу поняла, что видит, но когда поняла… лес рассёк её горестный визг, когда она, спотыкаясь бросилась к телам на земле. Ей не хватало воздуха, не хватало слов, чтобы что-либо сказать — Алианетта могла только кричать, кричать, как обезумевшая.

Всё не так должно было быть. Она шла на смерть, она должна была погибнуть в неравной схватке с демонами, но тогда… тогда почему… почему её… её сестра лежит на земле перед ней…

Алианетта ничего не могла сказать — сейчас она была способна лишь на горестный крик, прижимая к себе тело сестры, которая безмятежным взглядом смотрела куда-то в небо, выпустив из уголка рта струйку крови. И Алианетте потребовалось время, потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и наконец заметить остальных.

Финисия лежала рядом, головой на коленях у своего брата, который тихо плакал, спрятав лицо в ладонях. Грудь с трудом едва заметно поднималась и опускалась, а значит она ещё была жива, но на долго ли непонятно. И здесь же лежала какая-то девчонка, ещё живая, но её пустой взгляд смотрел куда-то в небо, и она больше походила на куклу, чем на живого человека.

Но дети… детей не было…

С трудом она смогла выдавить хриплый и совсем не похожий на свой звонкий голос:

— Где Мара и Дора? — тот будто и не услышал её. — Кален, где дети, мать твою…

Ей с трудом удавалось выдавить слова, которые тут же тонули в собственных рыданиях. Её сестра, её дражайшая сестрёнка… она… она лежит здесь, в этом лесу и больше уже никогда не посмотрит на неё, как на глупую младшую сестру, не даст свой совет… никогда больше…

Алианетта пыталась взять себя в руки, и это выглядело так, будто она захлёбывается в собственных слезах. Но она должна встать. Должна сейчас встать и найти детей ради покойной теперь уже сестры. Именно этого бы она хотела, а поскорбить ещё время будет… будет…

Словно во сне Алианетта поднялась на ноги и медленно огляделась по сторонам, после чего двинулась по кругу от поля боя, увеличивая радиус. И нашла она детей благодаря истерзанному трупу, от которого мало что осталось, что валялся прямо перед корнями деревьев, где те спрятались.