Шрифт:
Закладка:
Почти сразу меня догоняет Элиза.
И на её губах играет улыбка.
— Чего ты ржёшь весь урок? — в моём голосе сквозит возмущение.
— Ты смешная.
— Я? Это ты улыбаешься, как Чеширский Кот!
— А ещё ты странная, — продолжает перечислять подруга, — вечно летаешь в своих мыслях.
Вот-вот, и ей удастся раскусить меня. Элиза всегда быстро догадывается о чём-то и всегда видит изменения.
— Расскажешь или так и будешь продолжать сексуально сосать карандаш?
— Я не сосала карандаш! — чуть не срываюсь на крик.
— Сосала. Представляла что-то другое? — и её улыбка становится в разы шире. А я почти мгновенно краснею, прекрасно понимая, о чём она думает и на что намекает. И её мысли в правильном направлении.
— Прекрати говорить об этом! Тем более в школьном коридоре!
— Брось, ничего стыдного в этом нет. Все мы люди и секс — это нормально. Нас всё равно никто не слышит. Так ты об Аароне думала, я угадала?
Вздыхаю и чуть смущённо киваю. И Элиза прыскает от смеха, хлопая меня по плечу.
— У вас что-то было?
Снова киваю. Не могу признаться в слух.
— Офигеть, Лаура! И как?
— Что — как? Ты что, хочешь, чтобы я тебе свой секс описала? Иди ты, — смеюсь теперь я, шагая дальше по коридору.
— Ну, тебе понравилось?
— Очень.
Наверное, это нормальный разговор между близкими подругами. И Элиза права — здесь нечего стыдиться. Секс — абсолютно нормальный процесс, между влюблёнными людьми. Только вот от этого мне легче всё равно не стало.
— Класс, — восторженно протягивает Элиза, мечтательно улыбнувшись. Даю сто баксов на то, что сейчас она думает о Элае.
Весь школьный коридор заливается нашим звонким девичьим смехом, когда я спрашиваю у Элизы что-то подобное за Элая. Подруга громко хохочет, прикрывает лицо руками — особенно свои покрасневшие щёки.
Но мы замолкаем, когда, подойдя к лестнице, слышим громкую ругань. Эти голоса мне знакомы. Один из них принадлежит Маркусу — тому самому подонку, который поспорил на меня, а перед этим на поле кинул мне в голову футбольный мяч, от которого шишка несколько месяцев не спадала! Второй голос, кажется… Кимберли?
Я бегу вперёд, теряя Элизу где-то сзади, и распихиваю столпившуюся толпу вокруг ребят.
— Что происходит? — спрашиваю у первого попавшегося человека, стоящего спереди меня.
— Кимберли случайно толкнула Маркуса и сказала ему что-то, а тот взъелся. Такое ощущение, что убьёт прямо сейчас.
Убьёт?! Моё сердце начинает выпрыгивать из грудной клетки. Что значит убить? Почему все смотрят и не разнимают их? Им что, весело наблюдать за действиями этого придурка?
Наконец-то, мне удалось пробраться в самый перёд. И, когда я становлюсь свидетелем следующей сцены, больше не могу оставаться в стороне: Маркус подошёл к рыжеволосой настолько близко, что даже у меня из лёгких выбили воздух. А потом он всем своим весом впечатал Ким в стену. Её голова ударилась о бетон — я чётко услышала этот звук.
— Ты что творишь, эй, ублюдок?! — я выбегаю вперёд, чувствуя, как чья-то рука сзади меня пытается остановить, но уже поздно.
Маркус отстраняется от девушки, но от страха она уже сама жмётся в стену. Его взгляд ловит меня. Медленными шагами, переступая через свои вещи, он приближается ко мне.
— Самая смелая из всех?
— Я спросила у тебя, сукин сын, что ты делаешь?! — не знаю, откуда взялась эта смелость, но я шагаю к нему и бью руками в его грудь, заставляя парня слегка шатнуться. — Что это за манера — показывать свою силу, запугивая девушку?! Ты ублюдок, понял, кто ты?
Его тонкие губы расплываются в насмехающейся улыбке, скулы ходят ходуном, словно он всего в шаге от того, чтобы лупануть и меня.
Маркус хватает меня за руку, которую я отдёргиваю и влепляю ему смачную пощёчину, на которую он, мать его, заслужил!
Толпа сзади охает.
Кажется, я перегнула.
Нет! Не перегнула! Он причинил девушке боль!
Это он ублюдок, а не я неправильно поступила!
— Что ты только что сделала? — хватаясь за красную щеку от моего удара, цедит Маркус, чуть ли не прожигая мои зрачки своим пылающим от ярости взгляда.
Я пячусь назад. Блядь. Я вижу, насколько его взорвал мой удар, и понимаю, что он собирается выплеснуть гнев на меня так же, как я выплеснула на него свой. Он же не посмеет меня ударить, да? Не посмеет?
Маркус стремительно подходит ко мне со сжатым кулаком. Слышу крик Элизы позади, а потом ничего — звон в ушах. Я думала, что он сейчас ударит меня у всех на глазах, но сзади послышались шаги, а затем громкий, предупреждающий, вылетевший из самого горла крик, напоминая рычание обезумевшего зверя:
— Только посмей, имбецил, и я тебе оторву эти руки.
Аарон. В который раз я убеждаюсь в том, что он мой ангел-хранитель.
Блондин оказывается рядом так быстро, что я успела лишь моргнуть, а затем он замахнулся на Маркуса, ударив его по лицу. У ублюдка из носа моментально пошла кровь. Осмелев, Маркус кинулся в ответ.
— Нет, прекратите! — кричала я, стоя за спиной Аарона. Мне стало страшно.
— Что здесь происходит? — всё стихает не по моей мольбе, а по крику, чей разгневанный голос принадлежал завучу. — В кабинет директора, оба! Я вас научу манерам, герои!
Женщина испепеляет своим взглядом парней и кивает на дорогу к кабинету. Уходит, но явно ждёт, что они пойдут за ней. Быстрым взглядом осматриваю своего парня и замечаю разбитые костяшки и бровь. Маркусу досталось значительно больше: у него разбита и губа, и нос, и бровь.
— Аарон, — я хватаю его за руку, старясь найти в нём успокоение и успокоить его самого. Парень лишь качает нервно головой, спешно вырывая свою руку из моей. И я теряюсь. Без его руки, без его нежности я теряюсь в этом мире.
Аарон замечает накатывающие слёзы и почти сразу меняется в лице.
— Расскажешь мне, что здесь произошло, когда я вернусь, — он наклоняется к моему лбу и оставляет лёгкий поцелуй, после которого уходит.
Когда поворачиваюсь, понимаю, что толпа рассосалась, потому что завуч оборвала им всё представление. Осталась стоять лишь Элиза, с обеспокоенным взглядом бегая по мне. Подруга почти сразу подбегает и обнимает.
Она испугалась за меня. Я тоже испугалась за себя. Я отчётливо осознавала, что, если бы не появившийся Аарон, Маркус ударил бы меня с такой же силой, как и Аарона. Я бы уже лежала на полу с сотрясением
