и есть бессмертное. Существуя до рождения и после смерти, оно бессмертно. Оно никогда не рождается и никогда не умирает. Мы тоже таковы. Рождается только тело. Оно есть нечто составное, полученное от родителей. Мы же происходим из очень-очень древних времен. Мы были, когда тела не было. После вхождения в тело происходит отождествление с ним. А когда тело умирает, то кажется, что «Я умираю».

Когда смерть приходит неожиданно — а обычно она приходит неожиданно, без предварительного уведомления — она оказывает вам милость. Если бы она уведомляла о своем прибытии, вы бы оказались в большой беде. Это акт милосердия со стороны смерти, что она не информирует вас заранее. Предложим, что смерть известила бы вас о своем приходе за двадцать четыре часа, что бы случилось? Все, что должно случаться через двадцать четыре часа, непременно случится, но трудно вообразить, в каком мучении вы бы пребывали все это время. Вы бы мучились и страдали в ожидании назначенного времени, хотя на самом деле у вас был бы удобный случай пройти через смерть сознательно. Проживать время секунда за секундой оказалось бы очень трудно. Может быть, вы бы потеряли сознание, может быть вы бы сошли с ума. Но могло бы случиться и так — такая возможность есть, что вы бы прожили это время, не теряя сознания. Но более вероятно, что мы бы провели это время в состоянии комы и в конце концов умерли бы в этом состоянии. Поэтому получение уведомления о времени вашей смерти оказалось бы скорее всего бесполезным.

Саньяса — это значит понимать и говорить себе: «Церковный колокол звонит по мне. Тело, которое несут на кладбище, — мое тело. Тело, сжигаемое в крематории — мое тело». Вот почему раньше саньясину сбривали голову, как это делалось с головами покойников. Раньше соблюдались определенные ритуалы и религиозные обряды, предписание для посвящения человека в саньясины. Ему сбривали голову, его родственники совершали последнее омовение и плакали над ним, как это делалось над другими людьми после их смерти.

Некоторые из этих ритуалов соблюдаются даже сейчас, ибо человек, принимающий саньясу, умирает для своих мирских отношений и связей. Плач родственников через день или два прекратится, поскольку они видят, что хотя этот человек решил умереть для мировых отношений, он по-прежнему жив. В определенном смысле это хорошо.

Саньясин дает своим родственникам возможность пройти через боль и горе, причиняемые его смертью, в его присутствии. Когда он умрет на самом деле, он не будет с ними, чтобы утешить их в горе.

В те былые дни посвящаемого укладывали на погребальный костер. То были очень невинные дни. Когда он оказывался на костре, костер поджигали. Тогда гуру кричал: «Ты мертв. Помни, ты мертв». Затем человека снимали с горящего костра и давали ему новое имя, заявляя этим ритуалом, что прежний человек со своим старым именем исчезал навсегда. То были очень невинные дни, поэтому человек, прошедший через эту небольшую церемонию, верил, что его старое «я» умерло и он теперь новый человек.

Сегодня такой невинности нет. Если вас поместить на погребальный костер, вы немедленно с него слезете. Если вам обрить голову, вы сфотографируетесь и будете хранить эту фотографию в альбоме вместе с другими вашими фотографиями. Вы будете сохранять непрерывность. Сегодня человек стал очень умным и хитрым, поэтому настоящее отречение стало редкостью. Кроме саньясы нет другого пути к познанию непроявленного Брахмы. Даже мирской человек может познать проявленного Брахму, но только саньясин может познать непроявленного Брахму.

На сегодня достаточно. Мы снова встретимся вечером. Теперь давайте начнем наше путешествие к непроявленному Брахме. Давайте умрем.

16

Лишь познание остается

Лицо того Брахмы, сидящего

посреди изобилия света,

закрыто золотой завесой.

О, Владыка, устрани завесу,

чтобы я искатель истины,

мог достичь верховного.

Эту сутру довольно трудно понять, но она чрезвычайно важна со многих точек зрения. Прежде всего, мы обычно полагаем, что если истина скрыта, то она должна быть покрыта тьмой, но сутра говорит, что она покрыта светом. Отсюда и молитва о том, чтобы Бог устранил завесу света.

Это опыт того, кто совершил глубокий поиск истины. Те, кто только размышлял, всегда будут говорить, что истина скрыта во тьме, но те, кто познал через глубокое переживание, скажут, что она скрыта в свете, и если она выглядит темной, то это из-за сияния света. Мы бываем ослеплены, когда свет слишком интенсивен, тогда свет выглядит, как тьма, из-за слабости наших глаз. Они не в состоянии вынести столь много света.

Посмотрите на солнце широко раскрытыми глазами, и через несколько секунд вы будете во тьме. Солнце так ярко, что глаза не могут выдержать его. Поэтому те, кто узнавали на расстоянии, а не непосредственно, кто только размышляли об этом — скажут, что храм Бога скрыт во тьме. Но те, кто познал это на личном опыте, скажут, что он скрыт в свете, и они молят Бога устранить эту завесу. Иллюзия создается потому, что наши глаза слишком слабы, чтобы выдержать изобилие света. Наше существо не готово воспринять его.

По мере продвижения к истине свет начинает усиливаться, становясь все ярче и ярче. Те, кто движутся дальше в медитацию, постепенно узнают нарастающее сияние по мере углубления их медитации. Бит Сандек, саньясинка из Италии, сказала мне сегодня, что внутри нее столько света, что она чувствует, что из нее исходят лучи и все ее тело жжет, как будто внутри нее пылает солнце. Жар приходит не извне, а изнутри, и свет так ярок, что ей трудно спать по ночам. «Когда я засыпаю, — говорит она, — вокруг свет и свет».

По мере того, как человек погружается все глубже и глубже в медитацию, этот свет становится все более интенсивным, концентрированным и проникающим и приходит момент, когда интенсивность света столь велика, что он испытывает глубокую тьму. Только христианские святые называли этот момент правильно. Они называли его «темная ночь души». Но эта ночь кромешной тьмы вызывается избытком, изобилием света. Именно в этот момент человек молит Бога устранить эту завесу света, «чтобы я мог увидеть лицо истины, скрытой за ней».

Мы и должны ожидать, что вокруг истины будет столько света, что он ослепит наши глаза. Так и надлежит, чтобы истина была скрыта в круге света. Это всего лишь наша иллюзия, что истина скрыта во тьме. Как вокруг истины