прошли ещё несколько шагов. Затем их движения стали неуверенными. Вялыми. Некоторые начали водить слепыми мордами, в тщетной надежде учуять наш запах. Если, конечно, они вообще могли чуять. Внезапно один из толпы позади, гремя доспехами рухнул на брусчатку проспекта. Остальные на мгновение замерли и принялись растерянно водить головами. Несколько уродов, стоявших ближе всего к упавшему наклонились к нему и принялись ощупывать, словно проверяя, кто перед ними, друг или враг. Те же твари, что двигались со стороны центральной площади продолжили идти, но немного сменили направление, взяв курс на источник шума. А вот он и выход из ситуации. Дьявол, и почему я сразу об этом не подумал. Это же было очевидно. Лежало на самой поверхности.

Я осторожно сделал два шага вперёд. Наклонился к иссушеннуму трупу стражника и попытался снять с его головы проржавевший шлем. Послышался отвратительный сухой хруст костей. Треск разрываемой кожи и лопающихся сухожилий. Вместе со шлемом у меня в руках оказалась ещё и высушенная голова покойничка. И если полгода назад меня бы вывернуло от такого зрелища, то сейчас на губах проступила лишь нервная ухмылка. Как говориться, прости друг, но она тебе всё равно уже без надобности. Всё равно в неё ни есть, ни думать больше нельзя.

Я размахнулся и придав своему импровизированному снаряду дополнительный телекинетический импульс, запустил его настолько далеко, насколько это было возможно. Голова взвилась над крышами домов и, грохоча остатками проржавевшего шлема упала где-то в глубине каменного квартала. Зомби насторожились. Замерли и принялись водить головами, пытаясь понять, куда же делись их потенциальные жертвы. С первого раза не дошло значит. Ладно, сейчас повторим для особо одарённых.

Стянул с трупа латную перчатку. Вернее — оторвал, вместе с иссушенной кистью руки. Размахнулся и швырнул в том же направлении, куда улетела голова. Из глубин каменных трущоб вновь послышался приглушённый грохот. Твари повернули морды и начали понемногу растворяться в узких проулках, городских кварталов. Сработало.

Я повернулся к своим. Приложил палец к губам, мол, ни звука. Затем медленно, осторожно двинулся вперёд. Иногда останавливался. Поднимал с земли ту или иную вещицу и снова швырял примерно в том направлении, куда улетела голова. Зомби очень быстро теряли интерес и становились апатичными, если переставали слышать источник шума. Некоторые, словно используя остатки умершего и воскрешенного заразой разума, и вовсе пытались вернуться назад, на главный проспект. Словно подозревая, что их водят за нос. Но с каждым новым броском инстинкты всё сильнее брали верх над остатками логики. Улица очищалась от тварей.

— Идём быстрее, — шепотом скомандовал я, когда последние силуэты впереди, — Шум может привлечь в город тварей куда хуже этих.

Отряд ускорился, насколько это было возможно. Чем ближе к центру города мы подходили, тем гуще проспект был завален трупами. Бойцы старались их перешагивать или огибать, но нет-нет, у кого-нибудь под ногой да хрустнет высохшая кость, или проскрежещут ржавчиной рассыпающиеся старые доспехи.

Вскоре показалась и главная площадь. На ней было удивительно пусто. Лишь горы высушенных трупов встречали нас холодными взглядами давно опустевших глазниц и безмолвными криками раскрытых ртов.

— Мать моя женщина, — тихо выругался Освальд окидывая площадь взглядом, — Ну и побоище. Похоже, они сражались друг с другом.

— Ага, — мрачно бросил я, — Идём скорее, пока нас самих тут не положили. Вон, глянь, — я указал рукой в сторону внутреннего кольцевого проспекта, — Эти уроды снова выползают на улицы. Должно быть сообразили, что их обвели вокруг пальца. Так что не будем искушать судьбу.

Мы двинулись через площадь, обходя груды скорчившихся тел. Парни с интересом рассматривали их, то и дело перебрасываясь многозначительными вглядами. Айлин держалась в центре группы и старалась издавать как можно меньше шума. Я же то и дело посматривал по сторонам. На душе было не спокойно. Слишком легко у нас получилось пройти мимо этих тварей. Слишком удачно они оказались слепыми и слишком уж дружно повелись на нашу уловку. Чутьё подсказывало: после такой череды счастливых случайностей всегда жди беды. И она пришла. Как по заказу, сука, пришла.

— Осторожно, — внезапно рявкнул Арвель, — Сзади!

Я развернулся, мысленно формируя над ладонью огненный шар. Но сделать ничего не успел. Тощий, обтянутый чёрной растрескавшейся кожей крикун, сидевший на крыше ближайшего дома открыл пасть. Открыл и истошно заорал. Его крик гулким эхом пошёл гулять под высоким, теряющимся во тьме, сводом пещеры. А спустя мгновение ему ответили. Грозный, многоголосый, хрипящий вой прокатился по улочкам мёртвого города. Тёмные силуэты заражённых двинулись к главной площади.

Зазвенела тетива. Послышался гулкий свист тяжелого арбалетного болта. Короткий, пронзительный вопль раненной твари, переходящий в невнятное бульканье. Глухой удар тела о мостовую.

— Так вот, почему их называют крикунами, — хмыкнул Алвур, забрасывая арбалет за спину, — Похоже…

— Внутрь, живо! — рявкнул я, рванувшись к лестнице. Мы были почти у цели. Оставалось сделать ещё несколько шагов, а затем закрыться внутри. Там отряд сможет продержаться до подхода магов.

Внезапно дверь ратуши со скрипом открылась. Наружу, скрипя тяжелыми, перемазанными в крови доспехами вышел ещё один мертвяк. В руках он сжимал тяжелую, двуручную булаву. Мать твою. От такой не спасут ни шлем, ни доспехи. Одно успешное попадание, и целый костей в твоём организме станет значительно меньше.

Мертвяк заорал. Размахнулся своим орудием и со всей силы всадил им по ступенькам, выбив из них каменную крошку. Затем неуклюже шагнул вперёд и поплёлся вниз по лестнице. Прямо к нам. Вот только у нас не было времени с ним возиться.

Я выбросил руку вперёд. Протянул тонкие энергетические нити. Сплёл их в небольшой пульсирующий клубок прямо под ногой твари. Накачал и разорвал связь. На всё про всё ушло не больше пары секунд.

Послышался хлопок воздуха. Заражённый внезапно потерял равновесие. Его правая нога подломилась, и монстр кубарем покатился по каменным ступенькам вниз. Булава же так и осталась лежать прямо перед входом в ратушу.

Отряд отпрянул в сторону, пропуская незадачливого мертвяка. И со всех ног рванул вверх по ступенькам, к спасительному дверному проёму. На площадь уже начала выходить первая нежить.

Внезапно на крыше одного из домов появился ещё один крикун. Он открыл было пасть, чтобы завопить, но в следующий миг холодный воздух пещеры вспорола яркая огненная вспышка. Шар сорвавшийся с руки девушки угодил уроду прямиком в голову, отбросив того назад и выиграв нам пару лишних секунд.

— Внутрь, живее! — крикнул я, первым заскакивая в ратушу и судорожно