— Нет! — громко заявила подскакавшая к нам на своём кентавре Агата, — он поедет со мной!

С ней никто спорить не стал, а выяснение моего мнения не подразумевалось.

— Обхвати меня за талию и прижмись поплотнее.

— Да я и так плотно держусь на спине этой зверюги, — и действительно, плотно, неприкрытая кожа как будто прилипала к тёплой спине кентавра. Резко

отлепиться от него не получалось.

— Послушай, ксенос, мы глубоко под землёй, тут Лантилесов нет, и если хочешь увидеть солнечный свет, делай, что я говорю.

Когда мы стронулись в точку рандеву, Агата одной рукой держалась за человеческий торс кентавра, а другой стала доводить меня до состояния эрекции. Когда там всё стало совсем твёрдо, она сунула его себе в зад. Этой скачки я никогда не забуду. С одной стороны, Агата показала себя законченной стервой, которую надо держать в клетке под напряжением, с другой кентавр как назло даже не пытался скакать плавно. Добравшись к месту, я с удовольствием убрался подальше от Агаты с её кентавром и начал ставить свой мольберт и готовить инструменты. Девочки же «активировали броню». На открытых участках тела у гоплиток стала наползать желеобразная золотая масса, полностью повторяющая контуры тела. «Нано броня» — опознал я желеобразную субстанцию. Амазонки же попросту окутались энергетическими полями. А тело Агнессы полностью покрылось нанобронёй, в ней она походила на ожившую скульптуру, сделанную из золота и отполированную до зеркального блеска.

— Ну, и в какой стороне поселение изгоев? — спросила Агата, когда броня закончила свою трансформацию, — Мне не терпится пролить человеческую кровь.

«Будет тебе кровь, смотри не захлебнись. Группе велитов, внимание, начать ЗЕРГ РАШ».

Но, вместо бегущей толпы сексботов, вооружённый абы-чем, что-то, где-то взорвалось, потом громко зашуршало в одном из тоннелей ведущих к нам. И нам всем это не понравилось.

— Что-то шумит.

— Да, и приближается.

Девушки приготовились к бою. Но случилось, то к чему никто из нас не был готов. Из тоннелей на нас хлынули потоки полужидкой смеси дерьма и червей. Кто-кто сбросил на нас содержимое нескольких белковых ферм.

— Это не по сценарию!!! — кричал я, уносимый бурными потоками дерьма.

Глава 17

— Идут около реки дед с внучкой. По реке плывёт говно. Внучка спрашивает: «Дедушка, откуда говно?» Дедушка в ответ: «Это давняя история. Жили здесь принц и принцесса, и очень друг друга любили. Однажды принц уехал на войну и гонец принёс новость, что принц пропал без вести. Принцесса от горя утопилась в этой самой реке. А принц вернулся домой, и узнав, что его любимая мертва, тоже утопился в этой реке.» Внучка недоумевает: «Дедушка, а говно — то откуда?» «А я почем знаю, насрал кто — то.»

Принёсшие еду охранники дружно заржали.

— Пол, клянусь, ещё один анекдот про говно, и как только выберусь из этой клетки, я сверну тебе шею. Или буду убивать медленно и мучительно.

— На вряд ли у тебя это получится. Тебя-то твои родители выкупят. А за меня кто выкуп заплатит, неуж-то пресвятой Валупий?

— Не богохульствуй! Я за тебя выкуп заплачу, лично, чтобы потом медленно утопить тебя в дерьме.

— А ты ещё не нахлебалась?

- ***!

— Эй, вы двое, а ну заткнулись быстро! А то плетей получите.

И мы ненадолго заткнулись. А когда охранники ушли, продолжили свою перебранку.

— Демоно-художник, я заставлю жрать тебя твои картины.

— Агата, там откуда я родом говорят, что дерьмо не тонет. Ты дерьмо в двойне, потому, что умудрилась не утонуть в дерьме.

Ох, жизнь моя жестянка. И как всё к этому пришло? Ну, начало я знаю точно, нас смыло фекальными массами, кто-то захлебнулся как кентавры, которые были не приспособлены для плаванья, а кого-то вынесло на берег. Где пловцов подобрали дружелюбные аборигены. То есть — местная банда. Сопротивление мы оказать не смогли, так как надышавшись ядовитыми парами, прибывали в бессознательном состоянии. Мне-то, конечно, отравление нипочём, но я не сумасшедший идти против толпы народа с голыми руками. Теперь у меня воспоминаний, которые я бы хотел забыть, например, то, как бойцы банды дотапливали в дерьме Миранду. Сгоряча она пробовала баловаться пиромантией и устроила большой БУМ. Зловонья были с примесью метана, так что Миранда пострадала от своего колдунства первой, и, к сожалению, умерла не сразу. Бойцы банды жестоко с ней поквитались за свой испуг.

Пока девчонки валялись без сознания, с них поснимали всё их оружие и броню. К моему удивлению, особо жестоко с нами не обращались. За девочек уже внесли выкупы, и к настоящему моменту в темнице нас осталось трое. Я, Роксана и Агата. Скорость выкупа можно было ускорить, если по своей воле переспать с местным боссом. Я, к моей радости, не особо был востребован, Роксане не давало это сделать воспитание, а Агате гордость. У этой чёртовой бабы хватит злобы, изнасиловать троянца или спартанца, но вот чтобы так по своей воле под грязного изгоя, да лучше смерть. Хотя, конечно, тут она наговаривает. Видел я местного босса, мужик как мужик, на вид — лет сорок, очень даже симпатичный. Остальные участники нашей охотничьей компании согласились, и уже на свободе гуляют. Было жалко наблюдать, как план Роксаны по обретению мной аристократического статуса накрывается медным тазом, хотя в данном случае будет уместнее говорить «взорвавшимся унитазом». Мы торчим тут уже целую неделю, да и мои меня что-то спасать не спешат. В клетках было скучно, поэтому я развлекался единственным способом, отравлял жизнь Агате — рассказывал ей и нашей охране анекдоты на одну и ту же тему. Охранникам нравилось, а Агате каждый анекдот был как очередное напоминание её позоре, поэтому она упражнялась в проклятиях. Хуже всего неволю переносила Роксана, она больше всех привыкла к комфорту и вообще, была среди своих сверстников исключением.

Попробуй вырасти вегетарианцем в племени людоедов, но она и её брат были именно такими. Ей очень повезло родиться аристократкой, только этот небольшой слой населения мог позволить себе жить, так как хочешь. Конечно, с поправкой в мозгах на полис. А иначе будь она простой гражданкой, то пополнила ряды изгоев, ушла бы принудительно или добровольно. Казалось бы, кто может отказаться от комфорта с достатком поверхности и переселиться в этот холодный, сырой ад, с его вечными сумерками. Оказалось, что ещё как могут. Люди на каком-то инстинктивном уровне отвергали творящееся снаружи. Многие из них не могли жить в рабовладельческом обществе, а кто-то не принимал нравов полисов. Последних было меньшинство. По большей части граждане просто