Я смотрела на визирей, а они глазели, разинув рты, капли пота выступали на лбах. Вступят ли они в союз с убийцей Тамаза против сына Тамаза? Разумеется, нет. Во имя Лат… что же я наделала.

Обернувшись, я увидела у высокой двустворчатой двери Эше. Я пошла к нему, пока Хизр Хаз ожидал, когда писец закончит составление документа, удостоверяющего расторжение моего брака.

– Пашанг обещал… что, если я соглашусь, он не станет разорять этот город, – сказала я. – Не хочу, чтобы это было на моей совести.

– Понимаю. Мне очень жаль. – Эше улыбнулся: – Но теперь, когда ты не замужем…

– У тебя уже появились грязные мысли?

– С чего ты взяла, что у меня когда-либо были другие? – ухмыльнулся он.

Я тоже засмеялась. Хотя было по-прежнему больно. Как в тот день, когда я увидела себя перерезающей собственное горло. То, что Кярс меня принял, было моим единственным достижением. Так или иначе, пытаясь исправить ошибки, мне пришлось искать новые надежды.

– Все равно Кярс никогда не полюбил бы меня. Это было бы ужасное соглашение, горькое и холодное. Не скажу, что я этого не понимала. Зато думаю, что спасла кучу винных бокалов, которые были бы разбиты об стены.

– Верно. Ты, казалось, так рвалась стать несчастной.

– Я, пожалуй, не против быть несчастной и лишенной любви, если бы у меня была цель, если бы я могла что-нибудь изменить. И вообще, я не думаю, что достойна любви. Меня всегда хотели по какой угодно причине, но не по любви, так что этого бессмысленно ожидать.

Эше вздохнул, раздраженно и резко.

– Кто из нас достоин любви? Посмотри для начала на этот зал, – он указал на болтающих визирей, писца и Хизра Хаза. – Все мы делали ужасные вещи. Если кто-то из нас пройдет через сад, то цветы увянут, плоды сгниют. Тем не менее среди нас Великий муфтий и бывший Апостол, большинство самых могущественных визирей этой страны и султанша султанш… пусть и ненадолго.

– Не понимаю, о чем ты. При чем тут любовь?

– Мы достигли высокого положения не вопреки нашим недостаткам, а благодаря им. И кто бы ни полюбил нас, это будет не вопреки нашим несовершенствам, а из-за них.

Я старалась понять… но, наверное, мне не хватало мудрости.

– Ну, не знаю. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу полюбить себя такой, какая я есть. Даже если, как сейчас, я делаю правильный выбор, все равно мне кажется, что это не так.

Эше положил теплую руку мне на плечо:

– Хватит казнить себя. Вспомни – Зедра все еще там. Она стала причиной всего происшедшего, и ее нужно остановить. Ты лишь подобрала обломки и сделала из них все, что могла.

Он был прав. Все это время… и до сих пор я понятия не имела, почему Зедра все это сделала. Почему убила Тамаза? Почему для этого использовала меня? Что она хотела? Просто создать хаос?

– Эше… знаешь, что значит – соединять звезды?

Я потрогала пальцем свою повязку.

– По сравнению с соединяющим звезды тот, кто пишет кровью, – просто ребенок, выводящий каракули. Ашери была одной из них. Она вызывала мерзкое зло из самой Кровавой звезды. Соединяющие звезды крайне опасны из-за сил, которыми обладают.

О Лат, не такой ответ мне хотелось услышать. Но я хотела раскрыть себя. Должна была. Я уже показала себя всем, пусть теперь увидят, кто я на самом деле.

– Разве… соединяющий звезды не может использовать свою силу для добрых дел?

Эше пожал плечами:

– Вероятно, да. Всякая сила может быть использована во благо, или во зло, или даже во что-то среднее. Несомненно одно – любая власть развращает, а власть соединяющего звезды за гранью пристойности.

Я испорчена этой… силой? Конечно нет… Я осталась той же запутавшейся Сирой, просто… все усложнилось, а выбор стал тяжелее. Но Ахрийя не шептал мне на ухо, призывая делать ужасные вещи. Я их совершала по собственной воле.

– Если ты подозреваешь, что кто-то соединяет звезды, – продолжал Эше, – скажи мне, иначе случится беда.

– А что, если… если бы я могла соединять звезды?

Я увидела, как его глаза округлились.

Но он фыркнул, сбрасывая напряжение:

– Не пугай меня так.

Я осталась серьезной и надеялась, что он догадается и мне не придется произносить этих слов. Но когда Эше отвел взгляд и замялся, я решила, что была недостаточно откровенна.

– В самом деле, лучше так не шутить, – сказал он, не глядя мне в лицо. – И вообще, нужно разыскать Зедру. Мы должны.

В коридоре кто-то закричал, совсем близко. Все присутствующие в зале умолкли, глядя на двойную дверь. В коридоре звенела сталь, потом снова раздались крики и опять лязг оружия. Там шел бой? Грянул выстрел, и визири испуганно ахнули. Эше схватил меня за руку, мы взбежали на помост и спрятались за золотой оттоманкой, а из-за двойной двери неслись новые крики и удары клинков.

Еще три выстрела. Во имя Лат, что здесь происходит? Кто мог атаковать нас так, чтобы стража не успела поднять тревогу?

– Я слышал истории про тайный черный ход, – сказал Эше, когда мы дрожали, укрывшись за золотым троном.

Я покачала головой. Мне было известно только об одном входе и выходе из тронного зала.

Дверь рывком распахнулась. В зал строем входили гулямы, направляя во все стороны богато украшенные аркебузы. Все визири пригнулись, и мы с Эше тоже. Гулямы заполнили тронный зал. Хизр Хаз остался стоять посередине, держа в руках документ о расторжении моего брака с Кярсом.

Из толпы гулямов выбежал человек со знакомым лицом – Като, в шлеме и сияющий от удовольствия. Ну конечно, он сбежал из храма и сумел пробраться в Песчаный дворец, пока йотриды были заняты мародерством. Как глупо со стороны Пашанга было оставлять без присмотра такую добычу!

Золотая кольчуга Като была вся залита кровью. Он прошел к Хизру Хазу и выхватил бумагу из его рук.

– Вы спасены, дорогой шейх.

Нас с Эше, укрывшихся за оттоманкой, Като, похоже, не замечал.

– Я-то думал, ты трус – судя по тому, как ты удирал, когда йотриды нападали на храм. Я считал, что теперь ты во многих милях от города.

Като не стал читать документ и швырнул его на пол.

– Меня называли по-разному, но только не трусом.

– Ты знаешь, что каган Пашанг уже возвращается? Твоих гулямов недостаточно, чтобы удержать это место. Так чего тебе нужно?

Като погрозил шейху пальцем:

– Для такого правоверного человека у тебя маловато