Шрифт:
Закладка:
— Фиалка, — вдруг мечтательно заговорил Финдарато, сбив ход беседы, — символ одиночества хрупкого цветка, влюблённого в горячую звезду. Если они сойдутся, пламя уничтожит прекрасное растение и будет обречено страдать угрызениями совести. Но если они никогда не будут вместе, фиалка каждую ночь сможет поднимать головку к небу, сквозь её лепестки пройдёт преобразившийся дивный свет, и красоты в мире станет больше, ведь все знают, что каждому цветку нужна звезда, а каждой звезде — цветок.
— Звезде нужен ветер, — деловито поправила короля Эльдалотэ.
— Это совсем другая история, — грустно вздохнул Инголдо, отодвигая вазочку. — Интересно, кто-нибудь устал от того, что приходится выполнять работу Йаванны, Ваны и Ариэн, самостоятельно убирая сухостой, высаживая молодые растения, избавляясь от сорняков… В Амане ведь нам не приходилось этим заниматься.
— Я лучше сам, своими руками весь наш лес заново посажу, чем вернусь к тем, кто позволил эльфам идти через Хэлкараксэ и даже не дал проводника! — вспылил Айканаро. — Никогда не прощу Валар за это!
Повисло молчание, становившееся всё более скорбным — прошедшие ледник вспоминали тех, кому не суждено было ступить на землю Эндорэ, и на душе стало невыносимо тяжело.
Но вдруг безмолвие разорвалось в клочья, заставив эльфов обернуться к окнам — тревожный звон колоколов донёсся чуть позже, чем вдали возникли клубы дыма.
Эльфы не научили!
— Здравствуй, Мирвен. Я знала, что ты придёшь, — старая травница подняла глаза от чаши с чем-то горячим и пряным.
— Твои зелья не помогли, — строгим обвинительным тоном произнесла супруга Белемира. — Меня зовут Аданэль, и да, ты знала, что я приду, но не потому, что провидица, а потому что понимаешь — твои травки никакие не волшебные!
— Что ты хочешь от меня, простой женщины, — посмотрела в глаза гостье Грибница, — если даже эльфийские целители вам с мужем не помогли?
— Тогда зачем плату берёшь?
— Хочешь — верну.
Травница полезла под стол за шкатулкой, открыла, и Аданэль узнала кольцо дочери Боромира.
— Что здесь нужно было Андрет? — зло спросила Аданэль. — Когда она приходила?
— Сегодня утром, до рассвета ещё, — пожала плечами Грибница. — Но с какой целью — не скажу, это не моя тайна.
— Отдай мне её кольцо, а мою плату оставь. Давай-давай сюда!
— Да отдам я, успокойся, Мирвен. Я тебя малявкой помню, а ты мне приказываешь! А вообще, попомни мои слова: не даёт Творец ребёночка, и не надо, значит. Мало ли, больной родится или умрёшь ненароком. Или наследие какое дурное вылезет. Никто ж не знает, от кого Бельдир сынка принесла. А мы все ведаем, куда она ходила.
— Кольцо, Грибница!
Неохотно отдав украшение, травница посмотрела в окно, и лицо пугающе сморщилось.
— Горит что-то, — вскочила старуха и принялась собирать вещи в сумку, — жара стоит — от одной искры лес сгореть может! Послушай мудрого совета: беги домой и уноси всё ценное!
Почему-то Аданэль поверила сразу и без сомнений. Да, многие дома в поселении каменные, однако даже там есть, чему воспламениться.
***
Сначала Брегор хотел устроить сестре головомойку за её негожее для честной девы поведение, однако слишком устал от споров, где искать новые колодцы, поскольку старые пересыхают, поэтому просто взял Андрет под руку и повёл в дом кузнеца, чтобы устроить будущим супругам ещё одно свидание, на этот раз наедине.
Фаранор оказался не в мастерской, а дома и работой не занимался — правая рука была перемотана намокшими бинтами, а от самого мужчины разило крепким вином.
— Я тут это… — с трудом ворочая языком, произнёс молодой кузнец, коротко стриженный и давно не ходивший в баню, — поранился. До свадьбы заживёт.
— Утешь будущего мужа, — шепнул Брегор сестре, и Андрет испугалась, что откроется её тайна.
— О, вот и наша невеста! — вышел к гостям не менее пьяный, чем кузнец, его младший брат. — Сосать умеет? — исподлобья, заплетающимся языком спросил он, протянув к девушке руку.
Жених тут же протрезвел и выздоровел, левая рука в одно мгновение наотмашь ударила хама, и тот полетел на пол. Упав, пьяный мужик тут же захрапел.
— Не твоё дело, ушлёпок, — сказал уже ничего не слышавшему брату Фаранор. — Проходите, я его счас унесу.
— Я пойду, — сказал Брегор со вздохом. — Пастухи вернулись.
Кузнец понимающе кивнул.
Андрет прошла в дом, рассматривая завешанные шкурами, головами, рогами лесных зверей и красивыми кинжалами стены. Родители Фаранора были охотниками, однако ни один из детей не продолжил их дело: старший сын стал плотником, средний — кузнецом, а младший спился и жил за счёт братьев, время от времени выгонявших его на улицу, но потом из жалости пускавших обратно.
— Будь умницей, — кивнул сестре Брегор и вышел за порог.
Девушка засмотрелась на оскаленные морды. Страшновато спать среди таких чучел. Придётся привыкать.
То, что с улицы доносится запах гари, Андрет заметила лишь тогда, когда Фаранор, перекинув брата через плечо, скрылся за дверью комнаты, и посторонние запахи перестали перебивать дым. Поначалу не обратив на это внимания, девушка думала, как лучше провести с женихом время, чтобы дело не дошло до постели, иначе позора не избежать — Фаранор был не из тех, кто смотрел на богатство невесты пристальнее, чем на неё саму. Это похвально, конечно, но в некоторых делах корысть была бы хорошим подспорьем.
Вдруг к усиливавшемуся запаху гари добавились крики, и Андрет решила выйти на улицу, посмотреть, что случилось.
***
После найденных в лесу грибов мир чудесным образом преобразился. Трое молодых парней, решивших, что идти на учёбу во Дворец Мудрости сегодня необязательно, так как есть, что выпить, отправились туда, где, знакомые говорили, росли волшебные поганки. И правда, грибочки нашлись, и обычный день превратился в нечто, неописуемое словами.
— Ва-а-а! Ва-а-а! — восторгался Фараг, озираясь. — Ва-а!
— Обалдеть! — поддакивал, придерживаясь за дерево, Бранор.
— Ага-а! — Гаран усиленно кивал.
— Надо всех позвать! — вдруг осознал Фараг, свалившись из-за никому не заметной кочки. — Скажем, что это…
— Как? Вот как? — Бранор поднял глаза на небо, сейчас казавшееся совершенно нереальным.
— Нас эльфы таким словам не учили! — деловито произнёс заплетающимся языком Гаран.
— Так пусть
