снова; одно место у меня никак не получалось, я все больше тушевался, моя неловкость действовала всем на нервы – это же просто, я что, совсем придурок, – пока у меня вдруг не получалось как надо. Я все время боялся, что меня выгонят, потому что и Ингве, и Пол, и Ханс отличные музыканты, – избавься они от меня, и все станет намного лучше, о чем я неоднократно твердил, но нет, отмахивались они, кончай тупить, ясное дело, ты на ударных, там и останешься.

* * *

После репетиции мы с Ингве и Хансом пошли домой пешком, а Пол поехал на автобусе. После предыдущей ночи я еще не успокоился, в голову то и дело лезли самые ужасные мысли и картинки, от страха болел живот, и для меня существовало лишь одно лекарство – вечер рядом с Гунвор. Однако, когда Ингве предложил пойти выпить, у меня язык не повернулся сказать нет.

– Мне надо сперва домой заскочить, – сказал Ханс, – я приду попозже. Вы ведь в «Гараж»?

– Ну да. Верно же? – Ингве посмотрел на меня.

– Ага, – я кивнул.

Накрапывал дождь, не сильный, – на лицо мне упало лишь несколько капель, но небо быстро темнело, превращаясь в черную стену над горами.

– Ладно, побегу, – сказал Ханс, – увидимся.

Он скрылся в переулке слева, а мы направились в «Гараж». Ханс жил возле Драгефьелле вместе со своей девушкой, Туне. Прежде он снимал комнату в коллективном жилье в Саннвикене вместе с закадычными друзьями Ингаром и Хьетилем, работавшими, как и он, на студенческом радио и в «Студвесте». Мы с Ингве однажды сходили туда на вечеринку, и в тот же вечер он сошелся с Гунхильд, а теперь уже несколько недель жил с ней в квартире в Маркене. Красивая нежной, неброской красотой Гунхильд изучала биологию, в Берген приехала с фермы в Хардангере и воплощала в себе все, о чем только мог мечтать Ингве, да и любой другой парень. Я был там и в тот вечер, когда собралась уйма народа, и пару дней спустя, уже один, я просто бродил по городу, не зная, куда податься, и решил, загляну-ка к Хансу. Знал я его мало, но мы же играем вместе в группе, поэтому совсем уж неловко не будет. Я поднялся от набережной наверх, прошел по главной улице до Саннвикена и дальше переулками к старому покосившемуся дому, в котором они снимали второй этаж. Я позвонил в дверь, но никто не открыл. Я позвонил еще раз, однако дома, похоже, никого не было, поэтому я развернулся и собрался уходить, когда заметил в переулке Ингара. Тот тоже меня увидел, наши взгляды встретились, вот только Ингар сделал вид, будто не замечает меня, и прошел мимо.

Почему он прошел мимо?

Он что, не домой шел?

Наверное, в магазин, решил я и двинулся прочь. Одновременно у меня зародились подозрения, что он избегает меня, не желает со мной общаться и приглашать в гости. Поэтому я пошел не в центр, а свернул на следующей улице и дождался его.

Он появился всего через несколько секунд – огляделся и, дойдя до подъезда, вытащил ключи и отпер дверь, но сперва еще раз посмотрел по сторонам.

Я уходил оттуда с тяжелым сердцем: значит, он и правда меня избегает, сомнений больше нет, но почему, что со мной не так?

Ох, я всегда это знал, то и дело замечал, есть во мне нечто, с чем люди не хотят иметь дела. Что-то присущее мне, моему поведению.

Но что?

Этого я не знал.

Правда, говорю я мало и вполне допускаю, что это бросается в глаза и никому не нравится. Но, возможно, дело еще и в том, что говорю я на неправильные темы. Причем искренне, по крайней мере с глазу на глаз, и это пугает хуже чумы. Существовал и другой вариант – не говорить вообще ничего. Вот и все модусы вивенди, вот и весь спектр.

Но только не рядом с Гунвор. Она знает, какой я на самом деле.

Дождь усилился, и мы с Ингве заспешили по Нюгордсгатен.

– Мне только Гунвор надо предупредить, – сказал я, – а то вдруг она меня ждет.

– Хорошо, – согласился Ингве, – мне тоже надо Гунхильд предупредить.

– Тут есть где-нибудь автомат?

– Рядом с Фестплассен точно есть. На углу возле «Гаража».

– Давай сначала позвоним?

– Давай.

– А давай поменяемся? – предложил Ингве, когда мы, остановившись возле телефонной будки, рылись в карманах в поисках монеток. – Ты позвонишь Гунхильд, а я – Гунвор? И посмотрим, заметят они или нет.

Мы с Ингве были похожи друг на дружку, но только на первый взгляд, в нас имелось нечто общее, из-за которого те, кто плохо знал Ингве, вполне могли принять меня за него. Зато голоса звучали практически одинаково. Несколько раз, когда я звонил в общежитие, где прежде жил Ингве, там думали, что это Ингве над ними прикалывается.

– Запросто, – согласился я, – сначала я Гунхильд позвоню?

– Ага. Скажи, что я с тобой в «Гараж» пойду, а когда вернусь, не знаю.

Я снял трубку и набрал номер.

– Алло? – раздался на другом конце голос Гунхильд.

– Привет, это я, – сказал я.

– Привет! – ответила она.

– Слушай, мы с Карлом Уве в «Гараж» собрались, – сказал я, – когда домой вернусь, не знаю. Ты меня не дожидайся.

– А может, и дождусь, – откликнулась она, – но все равно отдыхайте. И Карлу Уве привет передавай.

– Ладно, – ответил я, – ну, пока.

– Пока.

Ингве рассмеялся.

– Вы всего несколько месяцев встречаетесь, – сказал я, – а мы с Гунвор уже больше года. Она догадается.

– Спорим?

– Нет, лучше не надо.

Ингве снял трубку, бросил монетку и набрал номер.

– Привет, это Карл Уве, – проговорил он. Помолчал. – Мы тут с Ингве и Хансом хотим посидеть чуток. Но я потом к тебе приду, хорошо? Нет, сколько мы просидим, я не знаю. Ага… Ладно… Я тебя тоже люблю. Пока!

Он положил трубку и с улыбкой обернулся.

– Ты сказал, что любишь ее? – переспросил я.

– Ну да. Она же сказала, что меня любит!

– Блин, вот это ты зря.

Ингве рассмеялся:

– Мы ей ни о чем не скажем. Она и не узнает.

– Но я-то все равно знаю!

Он фыркнул:

– Ну ты и неженка. Это же шутка!

– Ну да, – сказал я и зашагал к «Гаражу».

* * *

Спустя шесть часов я сидел у кого-то дома на улице Фосс-винкелс-Гате и думал, какой я одаренный: на самом деле я талантливо пишу, я полон сил, на самом деле весь мир у меня в руках! Со стороны и не скажешь, с этим я первый соглашусь, однако на самом деле все так и есть. В «Гараже», в подвале, парочка девушек заметили меня, они бросали на меня долгие