Доктор протёрла мебель, смела пыль с полок, убрала все осколки от некогда любимых ваз. Вазы было особенно жалко, но Наташа подошла к этому вопросу с философской стороны. Осколки на полу были своеобразным символом невинности и беззаботности Зеле.

— Теперь она выросла и станет достойной женщиной. — замела она последние пылинки в совок и тряхнула головой. — Ох, о чём я думаю…

В общем, если говорить коротко, то спустя два часа Наташе всё-таки удалось навести порядок в комнате. И именно в этот момент, когда все последствия были устранены, грязь убрана, а весь мусор вынесен, раздался стук в дверь. Тихий такой. Словно тот? кто стучался, был очень стеснительным и застенчивым человеком.

— Войдите.

Дверь медленно и даже как-то неуверенно отворилась, а затем внутрь комнаты заглянула крайне виноватая моська Зеле.

Доктор молча усмехнулась, отложила в сторону веник с совком и, выпрямившись, упёрла руки в бока. Начинать разговор первой она не планировала. Зеле это прекрасно видела и всё понимала, но никак не могла придумать? с чего начать. По этой причине бабочка пришла не сразу, а долгое время наворачивала круги по своему дому, пытаясь подобрать правильные слова. В итоге, просто плюнула и решила импровизировать.

Не получилось.

Зеле скромненько вошла в комнату, тихо прикрыла за собой дверь и встала в уголочке, вжав голову в плечи и морально готовясь к тому, что её начнут отчитывать. Пока Наташа молчала, бабочка так и стояла, нахохлившись, и периодически стреляла глазами из-под своей длинной непослушной чёлки. Это было настолько мило и навевало так много воспоминаний, что женщина просто не смогла на неё злиться и уже вскоре растеряла весь свой боевой запал.

— Я… это… извиниться хотела. — тихо буркнула девушка, поджала губы, и вновь уставилась в пол.

Наташа улыбнулась. Даже такого нелепого извинения ей вполне хватило. Изначально она себе несколько по другому представляла эту беседу, скорее, в более боевом спектре, однако, встретившись с Зеле, её доброе сердце тут же оттаяло. А как иначе, когда лучший боец дикого огня вот так стоит в уголочке и нервно теребит краешек своей одёжки.

— Присядь, пожалуйста, сюда. — Наташа похлопала рядом с собой на постели. — Садись, Зеле, я не буду ругаться, обещаю. — повторила она ту же фразу, что некогда прозвучала для Джона.

Бабочка продолжала усиленно сверлить глазами пол и всячески старалась избегать взгляда доктора, но всё же просьбу её выполнила. Наташа в свою очередь мягко приобняла её за плечи.

— А помнишь, когда-то мы уже вот так сидели здесь? Помнишь?

Зеле неуверенно кивнула.

— Хех, ты тогда едва доставала мне до пояса. Ревела в три ручья, что тебя мальчишки обижают… Помнишь?

На краткий миг Зеле всё-таки посмотрела в сторону Наташи, а доктор продолжала погружаться в воспоминания.

— Что же тогда произошло? — задумчиво проговорила женщина. — Кажется они тебя поколотили… как же звали тех двоих… хм-м…

— Ты всё забыла! Их было четверо и никто меня не колотил! Это я им носы расквасила! А плакала, потому что… обидно было. Они меня с собой не брали.

Наташа улыбнулась.

— Я и не забывала. — хитро подмигнула женщина. — А теперь ты выросла. — её рука легла Зеле на голову и легонько потрепала по волосам.

В общем, следующие полчаса прошли в задушевных разговорах, в конце которых девушки окончательно помирились, а Наташа взяла с Зеле искреннее обещание больше не крушить её комнату и не заниматься подобным в больнице.

— Конечно я не буду! Я же говорю, это вышло абсолютно случайно и больше никогда-никогда-никогда не повторится.

— Я рада.

— Джон мне абсолютно не нравится!

— Разумеется. — кивнула Наташа.

— Более того, — Зеле поднялась, бойко прошагала через всю комнату и взялась за дверную ручку. Очевидно это должен был стать последний аргумент. — Он вообще меня бесит!

— Ага. Конечно, Зеле, я тебе верю. — искренне закивала головой Наташа.

— Рада, что мы со всем разобрались. — подвела черту девушка и уже перешагнула порог комнаты, но внезапно остановилась и как бы невзначай задала вопрос. — Кстати, а где этот индюк?

Доктор положила подушку на колени и принялась разглаживать наволочку от середины к уголкам.

— Он ушёл.

— Ушёл… То есть… Как ушёл? Куда ушёл?

— Вместе с Безымянными. Они отправились на поверхность.

— К-к-как это на поверхность?! — захлопала Зеле ресницами. — А как же… как же я? В смысле он тут ест, живет, а значит работать должен! Куда он пошёл?!

— А ты, — Наташа ловко отфильтровала самую важную часть. — Остаёшься в Подземье и помогаешь нам. Не переживай ты так, Джон вернётся.

В хлам разглаженная подушка наконец вернулась на своё законное место.

— И ничего я не переживаю! Делать мне больше нечего, кроме как о нём переживать! Фи! Пусть идёт куда хочет!

С этими словами девушка выпорхнула из комнаты, при этом очень громко топая каблуками по полу.

Мрак, нулевая видимость, но если с этим помогали справляться налобные фонари, то сильные и завывающие потоки восходящего ветра, учитывая, что группа находилась на вполне серьёзной высоте, доставляли уже реальные проблемы.

В целом, восхождение хоть и заняло много времени, было трудным и опасным, но обошлось без происшествий. Только под самый конец проводники начали показывать признаки усталости, что касается Безымянных, то там все были бодрячком и довольно шустро преодолевали одну отметку за другой. Все молодцы, кроме, пожалуй, Март.

— Уи-и-и-и-и-и! — разлетался на всю округу пронзительный визг, с которым не мог справится даже ревущий звук ветра. — А-а-а-а-а-а!

Как оказалось, девушка до одури боится высоты и, если до середины подъёма у неё ещё хоть как-то получалось себя контролировать, то когда группа поднялась выше, Март окончательно пошла в разнос. Особенно в тех местах, где надо было карабкаться по отвесной стене между балконами. Она просто отказывалась куда-либо лезть. Крутой мужик Джон не растерялся и, обмотав вокруг неё трос, просто поднимал наверх, когда сам достигал очередной площадки.

— Всё нормально? — спросил Руфус у Джона, пока тот пытался вытянуть Март.

— Да-а… орёт только как не в себя.

— А-а-а-а-а-а! —