Шрифт:
Закладка:
Константин Николаевич Посьет
Так прошла вся зима, и наступила весна. Как-то раз, я опять встретил на Невском генерала М.Д. Скобелева (приехавшего из г. Минска, где был штаб IV армейского корпуса, которым он командовал). Он пригласил меня зайти к нему во дворец Б[елосельских]-Белозерских на следующий день (в воскресенье) в 1 ч. дня. Когда я прибыл в назначенное время, то после завтрака и разговора о моих занятиях он попросил исполнить для него некоторые срочные письменные работы по животрепещущему вопросу: быть ли в нашей армии военным округам с командующими в округ корпусами, или же корпусам быть самостоятельными, как в германской армии. Из набросков и заметок М.Д. Скобелева я должен был написать уже вполне связную статью, как черновую, которую М.Д. еще раз предполагал проредактировать, а затем уже отдать перепечатать и срочно представить военному министру. Этой работой я и был занят в его большом кабинете, где он читал какие-то дела.
Алексей Андреевич Тилло
Вошедший лакей доложил, что явилась болгарская депутация, желающая представиться генералу М.Д. Скобелеву. Дано было указание пригласить депутацию в столовую, где большой стол был еще покрыт скатертью после только что убранного завтрака. Дверь из кабинета в столовую была открыта и лишь занавешена портьерой. Оставаясь в кабинете. Я слышал все, что говорили депутаты и М.Д. Скобелев. Представитель депутации в очень изысканных и высокопарных выражениях восхвалив все таланты и заслуги М.Д. Скобелева и его самоотверженные геройские подвиги в минувшей войне за освобождение Болгарии от турецкого ига, передал поручение представителей болгарского народа предложить М.Д. Скобелеву возглавить вновь созданное молодое государства, приняв титул и власть князя Болгарии.
Выслушав стоя приветствие и предложение депутации, М.Д. Скобелев поблагодарил за внимание и честь, но затем в горячей речи изложил депутации свой взгляд на настоящее и будущее их родины. Цветным карандашом. Который случайно оказался в его руках, когда он вышел к депутатам с столовую, он начертил на белой скатерти схему Болгарии и сопредельных в нею стран и указал на важность границ ее с каждым соседом, а также на экономические и политические задачи Болгарии, которые она должна теперь себе поставить. Что же касается объединения власти над страной в руках самостоятельного князя, то он определенно заявил о необходимости пригласить на этот пост более нейтральное лицо, с которым легче будут сговариваться соседи молодого болгарского государства. Для русского генерала это место неподходящее, так как может вызвать разные осложнения, особенно по отношению в нему лично, ибо австрийская и германская печать приписывают ему в настоящее время стремление к борьбе с ростом могущества и влияния этих немецких государств в Европе вообще, а с Россией в частности. Депутация выслушала внимательно объяснения генерала М.Д. Скобелева и откланялась.
Красный от волнения вошел М.Д. Скобелев в кабинет и сказал, обращаясь ко мне:
– Ну что, слышали?! Вот тоже наивные люди! Явились ко мне, русскому генерал-адъютанту всероссийского императора и командиру корпуса, с приглашением на штаб-офицерское место! Каково! А! Не грубо, но решительно я дал им понять, что они должны искать себе подходящего полковника где-либо в другом месте.
Быстро одевшись, М.Д. куда-то уехал. Я просидел еще некоторое время за порученной мне работой, закончил ее и, уложив все в портфель на письменном столе, тоже уехал. На следующий день, встретив случайно на улице (на извозчике ехавшего) скобелевского адъютанта капитана Баранка, узнал, что работой моей М.Д. Скобелев остался доволен и отдал ему эту работу для перепечатки.
Болгарская депутация была у М.Д. Скобелева еще до поездки его в Париж, до знаменитой там его речи о том, что «враг России немец» и до восторженного приема, оказанного генералу Скобелеву французами. Меня все же поразили здравомыслие и высокое о себе мнение генерала М.Д. Скобелева. Верно и несомненно, что долго он князем Болгарии не был бы, а осложнений занятие этого поста таким человеком вызвало бы множество.
При моем искреннем восхищении его военными талантами, я изумился его чудовищному самолюбию и честолюбию. Его глубокое убеждение, что Россия находится под сильным влиянием немцев, а в будущем, может быть, и совершенно подпадет под их иго, выливалось часто в беседах с нами, молодыми офицерами. Особенно памятен мне в 1882 году день празднования штурма Геок-Тепе 12-января. В это день М.Д. Скобелев прибыл в Петербург специально. Все мы, участники Ахал-текинского похода, были заблаговременно оповещены о молебствии в Казанском соборе, а затем о завтраке в одном из лучших ресторанов столицы. Молебствие, а вслед за ним панихида по убиенным и умершим в походе прошли в переполненном народом храме. Завтрак прошел в интимном кругу только участников похода, лично, конечно, известных М.Д. Скобелеву. Для солдат-участников (их оказалось десятка три в столице) был такой же завтрак сервирован в открытой комнате, куда М.Д. Скобелев ходил их поздравлять, пить их здоровье; он посидел и дружески поговорил с ними, а затем на прощание одарил каждого десятирублевой бумажкой.
С нами он провел этот день до вечера в самой дружеской и откровенной беседе, зажигал в нас желание учиться, работать и совершенствоваться; указывая на необходимость быть готовыми к суровому и беспощадному натиску на нас немцев. Которым тесно в своей стране; они не имеют колоний и стремятся всеми способами к захвату в России всего, что им близко, выгодно и необходимо. Война поэтому предстоит неизбежная. Однако, это не турки, и с такими врагами, как немцы, придется нам очень серьезно считаться, если мы желаем сохранить нашу самостоятельность и нашу национальность. Он мечтал о союзе с Францией, как страной, явно враждебной Германии, что поможет нам в борьбе с соединенными немецкими державами.
Себя лично в этой борьбе он считал одним из самых активных участников. В то же время он никогда не думал и не говорил нам, что «немцев шапками закидаем»; он не унижал их
