штрафы крупные назначили. А так можно всё по-хорошему решить, мирно.

— Миша, а ты чего молчишь? — Ивова неожиданно переключила своё внимание на одноклассника.— Ты сам как считаешь: нормально ли идти перед этой старой каргой извиняться? Ты-то её получше нас знаешь.

— Нет, не нормально,— вздохнул Миша.— Но что с ней делать, не знаю. Я как бы больше даже за маму боюсь. Она наверняка узнает и очень переживать будет. У неё и так сейчас всё не очень хорошо, а тут ещё это… И я со всей этой историей дома не бывал, дела забросил. В общем, я из-за этого,— ну, в общем, из-за мамы,— хочу, чтобы это всё как-то по-тихому рассосалось. Без скандала то есть. Я поэтому очень испугался, когда Ги… Галина Григорьевна при всех об этом сказала. Теперь по любому слух пойдёт…

— Между прочим, я так думаю, что она из-за тебя, Жанна, это сделала,— вмешалась Ксения Олеговна.— Если бы не твой спектакль с партсобранием, она бы просто Мишу забрала, и всё. А так после того, как ты резала всю правду-матку, решила погасить революционные настроения и ухнула, как ушат воды. В следующий раз будь осторожнее, хотя бы с нами посоветуйся.

Ивова пару минут молчала, устремив взгляд на свои розовые носки. На кухне повисла неловкая тишина, нарушенная явившимся из комнаты котом, который с недовольным мяуканьем потребовал ужин. Наконец отличница тряхнула головой и уверенно произнесла:

— Хорошо, признаю: возможно, я погорячилась и зря с вами не посоветовалась. Но, знаете, я не жалею о сделанном. Вот не жалею, и всё. Не всегда помогает в норке отсиживаться… Вы, Ксения Олеговна, лучше всех это должны понимать. Если бы в вашей истории кто-нибудь набрался смелости не шушукаться по углам, а вызвать на прямой диалог этих пустобрёхов — эту девочку брехливую с мамашкой долбанутой. Вот при всех, перед всей школой и перед вами — пусть бы рассказала, кто и за что её трогал. Тут бы всем понятно стало сразу, что они врут, а ты — нет. А так потихоньку, полегоньку, «моя хата с краю» — вот и прорастает всякая срань. И так везде, я уже говорила. Все трусят, врут, выворачиваются, и творится херня сверху донизу.

— Может, ты и права,— мягко сказала Ксения Олеговна.— Но есть одна важная тонкость. Не все могут правду понять и принять. Она получается, как бы это объяснить… Как средневековое лекарство от чумы — у меня отец переводил один средневековый трактат. В общем, во времена чёрной смерти, то есть бубонной чумы, нашли способ, как излечивать больных уже на стадии бубонов. В общем, вспухшие бубоны рассекали ножом и сразу прижигали калёным железом. Боль была адская, многие пациенты умирали от шока. Но выжившие выздоравливали и больше не болели. Вот и с твоей правдой точно так же — может, и вылечит, но очень непросто.

    Жанна ещё сильнее помрачнела, задумалась, сморщила брови. На кухне снова воцарилось гнетущее молчание. На этот раз его решила нарушить Лайка, она взялась за чайник и сказала:

—Блин, ну что вы все такие злые! Давайте помиримся и чаю попьём, а? Перестанем уже дуться и просто помиримся!.. Хотела вам сообщения от ребят зачитать, мне сегодня их целый день шлют, я вот прям очень счастливая!

Глава 33. Игра в ящик

Чаепитие прошло относительно спокойно. Лена зачитала некоторые сообщения от учеников, причём среди них были не только от одноклассников Миши и Жанны, но и из других классов, где преподавала Лайка. Эта особенность очень обрадовала отличницу, придав уверенности в правильно выбранном пути. Как только чай допили, она решила вернуться к затухшему было спору.

— Миша, а что ты делать будешь, если бабулька тебя не простит? Как я поняла, она на тебя серьёзно взъелась, решила, что ты её унизил, а тут ты приходишь к ней и предлагаешь унизиться ещё раз, но не только перед тобой, а ещё и перед полицаями, и перед её подружками с лавочки. Как ты собрался её уговорить?

— Не знаю… Я думал — просто на жалость давить,— неуверенно сказал Миша.

— Возможно, там была минутная злость, просто психанула бабуля, на нервах пошла и написала заявление. А теперь, может, отошла и простит,— подхватила Лена.— Я ещё от себя всю ситуацию расскажу, что у меня произошло, как вы с Жанной мне помогли. Что слухи были грязные и необоснованные, вот из-за них всё и случилось.

— А если она вам дверь не откроет? — ехидно спросила Жанна.— Просто через дверь пошлёт куда подальше, и всё.

— Я надеюсь, что любопытством сможем заинтересовать,— уверенно сказала Лайка.— Миша, ты же говорил, что она сплетни очень любит, так? А тут история из первоисточника. Должна впустить, она нас обоих знает и не боится.

— Да, это у неё смысл жизни просто,— кивнул парень.— Я же говорил, почти всё время я не комп настраивал, а искал в Интернете всякую херню. Про рептилоидов, жидомассонов и заговор геев по уничтожению православия.

— Подожди-подожди! А она Интернетом на каком уровне пользуется? — неожиданно спросила Ксения.

— Ну так… фиговато, конечно. Но умеет на сайтах регистрироваться и гуглить что-нибудь через Яндекс,— рассеянно ответил Штифлев.— А ещё без разбору тычет во все мыслимые и немыслимые ссылки, отчего комп прёт вразнос, заражается вирусами всех цветов радуги.

— А ВКонтакте она есть или в «Одноклассниках»? — продолжила допрос историчка.

— Да какой там!.. Даже пароль электронной почты набрать — задача для неё трудоемкая.

— Это отлично! — воскликнула Ксения Олеговна.

    Жанне показалось, что в глазах учительницы мелькнул какой-то азартный огонёк. До этого ей все время казалось, что Ксения сломленный и страшно запуганный человек, который собственной тени боится. Девушка жалела учительницу и думала, что они с Лайкой очень похожи: обе предпочитают перетерпеть неприятности, «лишь бы чего не вышло». Но в эту секунду в учительнице истории явно проглядывало нечто другое, словно в старом сундуке обнаружилось двойное дно.

    Ксения Олеговна вскочила с табуретки и бросилась в комнату к ноутбуку. Уже оттуда она крикнула:

— Миш, а у тебя принтер цветной есть?

— Да откуда? — у меня даже чёрно-белого нету. Я, если надо, у мамы на работе распечатываю,— удивлённо ответил парень.

— У меня есть — струйный, для фоток,— воскликнула Жанна.— Но расскажите, пожалуйста, что вы задумали?

— Мы же