– Но почему она показалась именно нам и именно сейчас? Может, она хотела что-то сказать?

– Она и сказала, помнишь? «У кого совесть не чиста, тот и тени своей бояться будет».

Остановившийся у двери в дом градоначальника подросток, обернулся и раздраженно поторопил:

– Сколько мне вас ждать, эй!

Никто из троицы не стал упрекать его в невежливом обращении к старшим. Все они последовали за парнишкой, который, даже не постучав в дверь, сразу вошел в дом.

– Он здесь работает, – пояснил Хан.

– Ты еще не встречался с градоначальником? – спросил Вариан.

– Нет, я только встретил этого пацана во дворе, подметающего мусор. Хотел найти Нае и Аури и с ними прийти сюда, но встретил вас.

– Они пошли проверить болото. И чем мы хуже?

– Глупый вопрос.

Рыжий юноша выглядел как несчастный щенок, с которым хозяин отказывался играть. Будь у него уши, сейчас бы они печально повисли. Когда Вариан делал такое лицо, даже черствое сердце грубияна Хана смягчалось.

– Ну хорошо, не дуйся, – проявил он редкое великодушие. – Я пошутил.

Вариан фыркнул, но, конечно, моментально простил его и в один миг переключился на другую тему, прокомментировав обстановку в доме.

– А здесь симпатично. О, смотрите! Это фарфор?

Чайный сервиз уже стоял на столике, а хозяин дома, сидя в большом кресле с темно-красной обивкой, разливал по чашкам чай с шиповником. У его ног лежала маленькая дворняжка с длинной рыжей шерстью, короткими лапками и очаровательными черными глазами, с любопытством наблюдавшими за всем, что делается вокруг. Завидев гостей, собака завиляла пушистым хвостом и высунула язык. Сидевшая на плече Найта Кисточка высокомерно посмотрела на нее сверху вниз, демонстрируя свое превосходство.

Подросток с подвязанной рукой что-то быстро шепнул хозяину дома и ушел, прошмыгнув мимо троих молодых людей, остановившихся у входа в гостиную.

– Проходите, пожалуйста, садитесь. Чувствуйте себя как дома. – Вежливо улыбаясь, градоначальник сделал жест рукой в сторону дивана и еще одного кресла. – Я рад, что вы заглянули.

– Здравствуйте, – почти одновременно поздоровались Найт и Вариан.

Хан же молча кивнул с легкой улыбкой и первым уселся посередине дивана. Он не стал наваливаться на спинку, не закинул ногу на ногу и не сложил руки на груди, а вместо этого наклонился вперед и уперся локтями в колени. Несмотря на то, что его лицо оказалось ниже уровня глаз хозяина дома, что, по идее, должно было поставить лучника в невыгодное положение, но, тем не менее, он излучал подавляющую ауру. Ему не нужно было смотреть на человека сверху вниз, чтобы тот почувствовал себя жалким, неуверенны или смущенным этим бронзовым взглядом, холодным и острым.

Найт, ничуть не впечатленный и повидавший Хана в сражениях, что было гораздо страшнее, сравнил его с Кисточкой. Стопроцентное сходство.

Но вот что странно: градоначальник не съежился, не опустил глаза и вообще никак не показал, что ему некомфортно, что он сердится и хочет, чтобы этот наглец и его спутники убрались из его дома. Он действительно выглядел доброжелательным мужчиной около пятидесяти лет, с мимическими морщинками в уголках глаз, с хорошим телосложением, хорошо одетым и обладающим достойным воспитанием. За то, что он вытерпел долгий взгляд Хана, не показав раздражения или волнения, ему уже можно было поаплодировать.

Элияр немного наклонился назад и полностью изменил выражение лица. Теперь он был не лейтенантом, прослужившим на границе три года и побывавшим в десятках битв, а обычным молодым парнем, путешествующим с друзьями и очень обрадованным тем, что их пригласил на чай сам глава города.

Пока Хан проводил свою проверку, Вариан уселся в кресло, потому что все еще дулся, а Найту пришлось притулиться на краешке дивана.

Собака градоначальника заинтересованно уставилась на юношу, поднялась и понюхала его ногу. Найт погладил маленькую дворняжку, которая тут же стала ластиться к нему, запрыгнула на диван и залезла на колени, оставляя на черных брюкаж и рубашке рыжую шерсть. Кисточка недовольно гукнула и куснула Найта за ухо, приказывая выгнать бессовестного вторженца с ее территории. Но собака была такой милой и счастливой, лежа у него на коленях, что Покровитель лишь погладил сначала сердитую ласку, которая не упустила возможности куснуть его за палец, а потом положил руку на голову пса. Пушистый рыжий хвост радостно заметался по дивану, задевая локоть Хана.

Тот не обратил на это внимания и начал болтать полную чушь:

– Извините, что потревожили. Мы заявились к вам в город и сразу устроили ссору в таверне. Это моя вина.

– Ничего страшного, не нужно извиняться. – Градоначальник подвинул к гостям чашки на фарфоровых блюдцах. – Эти отец и сын могут быть немного грубыми, поэтому даже горожане часто с ними ссорятся.

– Ах, вот оно как? А мы думали, что чем-то их обидели. Хотя и поведение других местных не особо отличается.

Похоже, отмеренное на сегодня количество дружелюбных слов в лексиконе Хана закончилось.

– На самом деле жители Тинного не настолько нелюдимые, просто здесь такие порядки: к незнакомцам относятся немного настороженно. – Градоначальник долил себе свежего чая и продолжил: – Что ж, давайте познакомимся, как положено. Меня зовут Гарет Кей. Можете звать меня просто Гаретом.

– Мое имя Хан, – представился лучник и чуть наклонил голову в сторону своих спутников. – Это Вариан и Найт. Еще с нами приехали Иннае и Аури. Аури шаманка, как вы наверняка уже знаете.

– Да. И я хотел бы поблагодарить ее за помощь мальчику.

– Мы передадим, когда они оба вернутся.

– А куда же они направились? У нас тут не так много мест, на которые можно посмотреть.

«У вас тут ходят призраки средь бела дня, а ты говоришь, что посмотреть не на что», – подумал Найт.

Хан сказал:

– Аури решила, что стоит проверить в первую очередь ваше болото.

– Хм. Вы, наверное, еще не знаете, но все эти слухи о том, что оно – как же говорят? – ест людей... Это всего лишь выдумка.

– Нам сказали. Но выяснить наверняка, что там нет никакой опасности, не помешает. В трясине может прятаться тварь, а вы даже не подозреваете об этом.

– И то верно. Болото есть болото. Все равно место довольно опасное. Вы остановились у Йена?

– Да, ваш гончар любезно предоставил нам место в своей мастерской, накормил и напоил.

– Мне очень жаль,