может показаться странным – просто повезло. Случайно так получилось, что несколько различных экономических процессов удачно совпали во времени и пространстве. Другое дело, что сами эти процессы были вполне закономерными.

Начать надо, пожалуй, с уровня реальных доходов. В 1842 году Чарльз Диккенс вернулся в Англию из поездки в Америку и ошарашил своих читателей сообщением о том, что американцы «трижды в день наспех проглатывают в большом количестве животную пищу» [136]Изумление вызвала не скорость поглощения пищи, а ее состав. Для Англии того времени это выглядело фантастикой вроде рассказов XVII-XVIII веков о несметных богатствах Востока. Как раз в то время после ряда неурожайных лет цена хлеба возросла вдвое и множество людей просто голодали. Не о мясе, масле, твороге и молоке они мечтали, а о куске хлеба.

Понятно, откуда был такой контраст. В Англии действовали «хлебные законы» (они были отменены только спустя 4 года), практически запретительные для ввоза зерна из-за границы. При этом растущее промышленное население нуждалось в продовольствии, и в оборот вовлекались малоплодородные участки земли, издержки на которых и определяли стоимость хлеба, которая постоянно росла. В результате реальные доходы подавляющего большинства населения были низки.

В Америке же, где «где еще не заселены и не расчищены миллионы акров земли» [137], имелась возможность пользоваться естественным плодородием земли, ведя хозяйство на наиболее эффективных участках. Земли было много, практически каждый мог взять себе участок подходящего размера и вести на нем продуктивное хозяйство.

Англия в среднем была гораздо богаче, чем Америка, но в Англии основная масса населения была беднее, чем основная масса американцев. В первом томе «Капитала» Маркса есть 25-я, последняя глава, которую обычно никто не читает, но которая имеет самое непосредственное отношение к рассматриваемой нами теме. Нам тут не столько важны размышления самого Маркса, сколько тот источник, на который он опирается, – это книга Э. Уэйкфилда «Англия и Америка», изданная в 1833 году.

С точки зрения Уэйкфилда, основной проблемой Америки является отсутствие условий для формирования полноценного рынка труда, аналогичного английскому: «Сомнительно, принадлежит ли в северных штатах Американского союза хотя бы десятая доля населения к категории наемных рабочих… В Англии… большая часть народа состоит из наемных рабочих».

При этом если кто-то и готов работать по найму, то уровень его притязаний на доход гораздо выше, чем в бывшей метрополии: «Где земля очень дешева и все люди свободны, где каждый может по своему желанию получить участок земли для самого себя, там труд не только очень дорог, если принять во внимание долю, получаемую рабочим из его продукта, но там и вообще трудно получить комбинированный труд за какую бы то ни было цену».

Итак, у основной массы потребителей в США реальный доход был выше, чем в Великобритании, при этом номинальные (денежные) доходы были ниже. Об этом свидетельствует следующая зарисовка с натуры: «Свободные американцы, которые сами обрабатывают землю, занимаются в то же время и многими другими работами. Сами они обыкновенно изготовляют часть необходимой для них мебели и орудий. Они нередко строят дома для себя и доставляют продукты своей собственной промышленности на самые отдаленные рынки. Они одновременно прядильщики и ткачи, они изготовляют мыло и свечи, обувь и одежду для своего собственного потребления. В Америке земледелие часто является побочным промыслом кузнеца, мельника или лавочника».

Те, кто сумел что-то извлечь из предыдущих лекций, сразу же увидят в этом описании неразвитость разделения труда вследствие недостатка денег в экономической системе: как общего, так и в финансовом секторе. Индивидуальные производители вынуждены делать все необходимое для собственных нужд не по собственной прихоти, а потому, что не могут всего этого купить. А купить они не могут, потому что им некому продать излишки продукции от их основного вида деятельности (обычно – сельского хозяйства), потому что у потенциальных покупателей опять-таки нет денег.

Начатки разделения труда в этой системе присутствуют: есть профессии кузнеца и мельника, но представителям этих профессий приходится одновременно заниматься и сельским хозяйством, поскольку их заработка не хватает на то, чтобы обеспечить себе существование за счет профессиональной деятельности. Рынок, на котором они действуют, крайне узок, и эта узость определялась не столько отсутствием людей, сколько отсутствием денег.

Разница между реальными и номинальными доходами проявлялось только тогда, когда речь заходила о найме рабочей силы. Тогда работник просил полную денежную оценку реального потребления, на которое он ориентировался, и эта цена часто оказывалась неприемлемой для работодателя, о чем и повествует нам Уэйкфилд.

Монетизация доходов и увеличение уровня разделения труда.

Америка обходит Великобританию.

Конечно, рано или поздно ситуация в Штатах должна была измениться. По мере роста численности населения, как за счет естественного прироста, так и за счет миграционного, пришлось бы вовлекать в оборот все менее плодородные земли. Естественное плодородие на уже эксплуатируемых землях снизилось бы и, чтобы получать те же самые урожаи, пришлось бы увеличивать издержки. В общем, тот же самый мальтузианский цикл. Реальные доходы основной массы населения начали бы снижаться, и еще неизвестно, в какую категорию государств попали бы США: в развитые, однако при сохранении доминирующей роли Англии, или в развивающиеся. Последнее, конечно, маловероятно, хотя посмотрим на Бразилию; но роль большого сырьевого придатка с более-менее сбалансированной экономикой вроде Канады или Австралии – почему бы и нет?

Для США вопрос заключался в том, как будут соотноситься два тренда. Первый – это снижение уровня реальных доходов под действием мальтузианского цикла, подправленного активной иммиграцией. И второй – как быстро будет идти процесс монетизации экономики, то есть подтягивание номинальных доходов к реальным. Нас в данном случае интересует второй тренд.

Деньги в американскую экономику долгое время поступали за счет экспорта сырья, в первую очередь хлопка. Основным потребителем была Великобритания. США, как и все прочие страны этой эпохи, строили «ловушку для денег», способствуя тому, чтобы они задерживались на территории страны. Америка отгораживалась от мирового рынка высокими тарифами, руководствуясь идеями А. Гамильтона [138], первого министра финансов США. Эти идеи, кстати говоря, пришлись по вкусу Фридриху Листу, долгое время жившему в Америке, и были использованы в его известной книге «Национальная система политической экономии» (1841), без упоминания которой не обходится сегодня ни одно рассуждение сторонников протекционистской политики. Я не буду сейчас подробно останавливаться на том,