почему с точки зрения неокономики суждения обоих авторов выглядят однобокими. Кто хочет, может сам над этим подумать. Не буду я и углубляться в историю политической борьбы и противоречий внутри США по поводу тарифной политики. Она хорошо описана во множестве других книг.

Главное, что нас в данном случае интересует, – это то, что принятые меры способствовали быстрой монетизации американской экономики. Помогло и быстрое развитие инфраструктуры: сначала строительство канала Эри, а потом и сети железных дорог. Много выиграла Америка и от отмены «хлебных законов» в Великобритании. Калифорнийская золотая лихорадка добавила драгоценных металлов внутриамериканскому рынку.

Номинальные доходы стали сближаться с реальными, при этом реальные доходы все еще оставались на достаточно высоком уровне. США стали привлекательным рынком для промышленно развитой Великобритании, но были закрыты высокими таможенными пошлинами. В Америку потоком хлынули английские инвестиции, что способствовало ускорению монетизации американской экономики.

Однако в отличие от других стран, которые развивались по аналогичной схеме, в США был не только обширный и богатый внутренний рынок, но и более высокая, чем в Англии, стоимость труда. Судя по всему, выгоды от торговли внутри Америки перекрывали потери, связанные с высокой стоимостью рабочей силы. Но при этом существовали сильные стимулы для того, чтобы снижать трудоемкость производимой продукции за счет более глубокого разделения труда.

Дж. Гобсон, автор книги «Эволюция современного капитализма» (1894), описывал это так:

«Давление высокой заработной платы есть более могущественная сила и энергичнее влечет к применению усовершенствованных машин. В текстильной, равно как и в железной индустрии Соединенные Штаты представляют собой пример фабрик, стоящих гораздо выше английских.

Некоторые процессы снования и разматывания (warping and winding) делаются машинами в Америке и руками в Англии. Приготовление цепей и гвоздей, при котором работает много женщин в Южном Стаффордшире и Ворчестершире, исполняется в Америке дешевле машинами».

Снижение трудоемкости производимой продукции, опиравшееся на обширный [139] и богатый американский рынок, позволило удешевить продукцию по сравнению с английской. И это при том, что стоимость рабочей силы оставалась относительно высокой. Американские товары на мировом рынке стали более конкурентоспособными, чем английские, и начали вытеснять их с мирового рынка. Это были не только традиционные товары, но и новые.

Например, автомобили. В Европе с ее низким уровнем доходов подавляющей части населения автомобильный рынок был узок и не позволял организовать разделение труда, достаточное для того, чтобы снизить издержки настолько, чтобы автомобиль стал доступен широкому потребителю, несмотря на низкую стоимость рабочей силы. В Штатах это сделать удалось, и началось завоевание европейского рынка. Автомобили с тех пор завоевали весь мир.

А Америка стала центром мировой экономической системы.

ЛЕКЦИЯ ДЕСЯТАЯ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

Два типа денег: потребительские и финансовые.

Прежде чем мы начнем рассматривать экономические кризисы, я бы хотел вернуться к пятой лекции, в которой я рассматривал деньги и финансовый сектор. Сделал я это тогда достаточно поверхностно, впрочем, материал и так оказался большим и, возможно, трудным для понимания. Сейчас нам необходимо ввести новые понятия и посмотреть взаимосвязи между ними.

В ходе предыдущего изложения я сказал, что в мировой экономике существуют только одни настоящие деньги. Но тогда речь шла о валютах. Сейчас нам предстоит узнать, что на самом деле существуют деньги двух типов. С физической (валютной) стороны это одни и те же деньги: доллары, евро, рубли, юани. Но с экономической стороны это могут быть разные деньги. У них разные закономерности обращения, и если мы хотим понять сущность сложных экономических процессов, мы всегда должны уточнять, какие именно деньги мы имеем в виду.

Это надо объяснить, и начну я, пожалуй, с финансового сектора. Как мы помним из пятой лекции, финансовый сектор в целом работает по схеме:

Д-Т-Д׳.

Купили какой-то товар, продали его с прибылью. Теперь уже полученные нами деньги Д’ встают на место Д, и цикл повторяется:

Д׳-Т-Д״ и так далее.

Представим себе финансовый сектор как единый целостный субъект, который работает по описанной нами схеме. Получается, что он откуда-то извне постоянно забирает деньги, у какого-то другого субъекта. Поскольку первоначально речь шла о торговле, то понятно откуда: у потребителя, который покупает у купца товар, платит ему за этот товар Д’ а сам товар потребляет. Обязательно потребляет, потому что если он решит перепродать этот товар кому-нибудь другому, кто готов заплатить еще дороже, то в данном случае он будет находиться внутри финансового сектора, а не вне него, и нам он не будет интересен.

Итак, можно сказать, что финансовый сектор постоянно забирает деньги у потребителей, или у потребительского сектора. Деньги, которые находятся у потребителей, будем называть потребительскими деньгами. А деньги, которыми распоряжается финансовый сектор, – деньгами финансового сектора или просто финансовыми деньгами. Таким образом, в экономике мы видим устойчивый переток потребительских денег в финансовые (рис. 37).

Теперь мы должны ответить на два вопроса. Первый – что представляют собой потребительские деньги. Можно их как-нибудь пощупать, чтобы понять, что это такое? И второй – почему потребительский сектор постоянно отдает свои деньги финансовому сектору?

На первый вопрос можно ответить просто – это деньги, предназначенные для потребления. Сейчас неважно, кем является человек и откуда он получает деньги. Если речь идет об индивидуальном производителе (ремесленнике или фермере), то он получает деньги от реализации своей продукции неважно кому: другим фермерам и ремесленникам или купцам. Важно то, что эти деньги он предназначает для потребления, сейчас или в будущем. Если мы работаем по найму, то получаем эти деньги в виде заработной платы. Опять-таки эти деньги будут потребительскими, если мы собираемся на них что-то покупать для собственного потребления.

Кстати говоря, и у представителя финансового сектора тоже есть потребительские деньги – кушать-то ему надо. Так что когда мы описывали кругооборот финансовых денег, нам, чтобы быть точными, следовало бы во втором цикле вычесть из Д’ некую сумму, которая идет на потребление купца, банкира и т. п.

Пойдем далее. Каждый из нас получает деньги в какие-то сроки, связанные с циклами нашего участия в производственной деятельности, а тратит их в соответствии с потребительскими циклами. Поскольку эти циклы обычно не совпадают, то у нас большую часть времени всегда есть какие-то запасы денег. Это то явление, которое Кейнс пытался выразить своим понятием «предпочтение ликвидности». На самом деле, здесь есть сложности, но о них мы поговорим позже.

А почему мы, потребители, разрешаем финансовому сектору отбирать у нас наши потребительские деньги? Если речь идет