– Как только, так сразу. Передай ему это,– молодой человек отдал перевёртышу кипу бумаг, скреплённых прочной ниткой,– хорошо?

– На всех?

– Кроме Ойсена,– Раджар коротко кивнул.– Его трогать нельзя.

– Ну,– Ноктис хмыкнул, разворачиваясь, чтобы уйти,– будем надеяться, так оно и останется. Он сейчас как раз на аудиенции – выслушивает за все, что пытался тут натворить.

Ифрит хохотнул, между делом осторожно разворачивая Сейрен в сторону садов. Это было даже не прикосновением толком – едва перешли в статус владыческих дочерей, они с Мадленой получили своего рода неприкосновенность – скорее просто движение в паре миллиметров от её плеча. Развернулась девушка машинально, не видя больше никаких вариантов.

Сбежать от навязанного батюшкой жениха можно было и в садах, но точно не под строгим взглядом Мадлены, так никуда и не исчезнувшей со скамейки у стены.

– Как всё-таки Ваши дела?– едва выйдя в сад, капитан чуть наклонился вперёд, с улыбкой заглядывая собеседнице в глаза.– Уже прочувствовали, каково быть дочерью правителя?

Глядя исключительно себе под ноги, Сейрен убрала руки за спину.

– Ничего особенного в этом нет. Уж Вы-то должны понимать.

– С чего бы вдруг? Последний раз, когда я проверял, принцессой я не был.

– Будет Вам,– Сейрен бросила на него строгий взгляд.– Слухи на пустом месте не берутся. Только ленивый во дворце не болтает о том, кто Ваш отец.

На мгновение ей показалось, что в глазах Раджара промелькнуло недовольство, но он быстро взял себя в руки, снова коротко улыбнувшись.

– До тех пор, пока Князь не явится сюда и не назовёт меня перед всем честным народом «сынок», я считаю, что все разговоры – лишь домыслы.

– Вас послушаешь, так Вы от моего брата нахватались таких мыслей,– с мрачным видом хмыкнула девушка, с большим интересом глядя на птиц, плескавшихся в фонтане.– Он тоже не большой любитель родство афишировать.

– У Вас есть брат?

Уловив в голосе собеседника удивление, Сейрен запоздало подумала о том, что стоило бы держать язык за зубами. С чего вообще ей пришло в голову поддерживать разговор, когда ещё пару мгновений назад она планировала исключительно побег.

Судьба, будто услышав её мысленные страдания, вовремя подкинула повод: одна из служанок, проходивших мимо, оказалась бывшей самартой самой вдовы Владыки. Бедняжка на свою голову всего лишь поздоровалась, но этого было достаточно, чтобы Сейрен, вцепившись в неё, как утопающий – в соломинку, на скорую руку наплела историю о каком-то общем деле.

Сбегая под руку с не посмевшей возразить женщиной, она только один раз мельком обернулась в сторону опешившего от такой смены приоритетов Раджара, но не нашла в себе сил даже улыбнуться на прощание.

5.

От размышлений об огненном гостеприимстве отвлёк отдалённый скрип двери. Сидевший на табурете ифрит встрепенулся, подскакивая на ноги только для того, чтобы тут же согнуться в раболепном поклоне. Его движение, насколько позволял возраст, повторил старик, оказавшийся втянут в проблемы просто из-за того, что согласился на помощь от иностранца.

Из своих мыслей Самаэль вынырнул вовремя: увидел, как вошедший Иблис, мельком скользнув по нему взглядом, первым делом подошёл к случайной «жертве» их уличной перепалки. Протянув руку, он легонько тронул старика за плечо, понукая распрямиться, и что-то спросил.

Судя по тому, как активно начал жестикулировать и возмущаться ифрит, правитель первым делом решил разузнать подробности произошедшего у свидетеля. Когда в разговоре указали на него, тави поспешно отвёл взгляд и предпочёл уделить внимание до сих пор не разогнувшемуся солдату. Контроль, под которым Князь держал местных просто по факту своего присутствия в помещении, поражал.

Владыке – не только нынешнему – было, чему поучиться.

После того, как старик закончил свой рассказ, властитель огненных земель искоса глянул на Самаэля.

– Кто был первый?

– Он,– тави кивнул на согбенного.

Как бы ни хотелось ему сказать обратное, но на чужих землях распускать руки он бы себе позволил только в случае, если пришёл в составе готовой завоёвывать армии.

С солдатом из числа ифритов на конфликт не хотелось идти до последнего, да и перепалку толком таковой было нельзя назвать: юнец просто почему-то решил, что вытащенный из ножен меч поможет ему добыть больше информации. Если что он и получил по итогу, так это разбитый нос, которым прошедшие полчаса демонстративно шмыгал.

Старика было жалко, и перед ним хотелось извиниться. Бедняга наверняка проклял всех заезжих уже не единожды за то время, что вынужден был сидеть в тесной комнатушке на сторожевом посту.

Единственной радостью во всем этом был, как ни странно, Иблис. Когда они только заняли жалкие табуретки на противоположных сторонах помещения, Самаэль и не надеялся на то, что сможет встретиться с Князем так быстро.

Тем более не надеялся, что получит возможность на глаз оценить, насколько тяжела когтистая ладонь правителя, которой тот отвесил солдату подзатыльник. На пару мгновений этого самоотверженного защитника родины от имперских посягательств стало жалко – от оплеухи он шатнулся вперёд и едва не впечатался носом в пол. Второго перелома его эго, пожалуй, не выдержало бы.

– Тави Гринд,– отчитав напоминавшего побитого щенка солдата, Иблис всё своё внимание отдал гостю,– я приношу извинения за действия великого губернатора Рагды и… надеюсь, что этот случай не дойдёт до Вашей родины.

– Жаль,– с усмешкой отозвался Самаэль,– уверен, Владыка бы посмеялся, узнай он, что я в первый час на этих землях сломал губернатору нос.

Иблис сделал вид, что шутки не оценил, но от тави не укрылось, как он, направляясь к выходу, усмехнулся себе под нос. Заметил это и великий губернатор, после чего совсем скис.

Проходя мимо него, тави со смешком взъерошил светлые в белизну волосы ифрита:

– Я же говорил.

– Иди к чёрту, шавка имперская.

– Рагда.– Иблис бросил на него взгляд через плечо, и мужчина тут же вытянулся по струнке.– Идёмте, тави.

Только, когда они оказались на улице, Князь со вздохом протянул Самаэлю ладонь. Атмосфера, до этого казавшаяся слишком тяжёлой, тут же проредилась, и до крепости они добрались в относительном спокойствии. Иблис не тянул в разговор, позволяя гостю вдоволь насмотреться на обычно для всех имперцев закрытый Дэв.

Столица поражала своими размерами, раскинувшаяся на несколько лиг вперёд. Узенькие улочки, вымощенные брусчаткой, петляли, переплетаясь между собой, путали неопытных путников и уводили в самую глубину тёмных провалов между однообразными домиками из песчаного камня. Все были не выше трёх этажей и отличались только наличием или отсутствием развешенных по стенам или углам цветастых лоскутов тканей, в обычное время служивших занавесями на высеченных в камне окнах, но из-за сильного ветра превращавшихся в подобие украшения. Главная дорога постепенно уходила наверх, и, чем выше, тем более благостно выглядящими становились дома.