— В мусоропроводе нашей кухни, — ответила Джорджия. Так страшно ей не было, даже когда ее допрашивал герцог Никколо или когда наездник Рыб обрушивал удары хлыста на ее голову. Мысленно она собрала все силы, чтобы встретить реакцию Родольфо. Он просто встал и подошел к окну.

Через мгновенье Родольфо повернулся и посмотрел на Джорджию. У него был страшно усталый вид, и Джорджия почувствовала, как тяготит Родольфо лежащая на нем ответственность.

— Полагаю, это означает, что ты уничтожила его, — сказал он. — Ты не послушалась меня. Мне кажется, я понимаю, почему ты так поступила. Ты веришь, что радость и утешение, принесенные в одном мире, могут уравновесить горе и боль потери в другом мире. Надеюсь, что ты права, потому что и тебе, и Лючиано будет угрожать теперь страшная опасность.

Казалось, что герцог Никколо едва узнает своих племянников.

Он сидел так же, как почти все последние две недели, держа в своих ладонях истончавшую, словно у скелета, руку сына.

— Врачи ошиблись, — проговорил герцог. — Фалько всё еще жив.

— Я искренне сочувствую вам, дядя, — сказал Альфонсо. Это было правдой — как и все ди Кимичи, он любил маленького принца. Два года назад все они были огорчены известием о несчастном случае с Фалько, а сейчас у каждого на сердце было и того тяжелее. Однако то, что я узнал о Гаэтано, кажется мне доброй вестью. Хорошо, что мои родственники сумели найти свое счастье даже в это время печали. Они молоды, здоровы и порадуют вас внуками.

Герцог вздрогнул так, что Альфонсо испугался, подумав, что допустил бестактность. Оказалось же, что ему удалось направить мысли главы семейства в новое, более оптимистичное русло.

— Ты прав, и хорошо, что ты заговорил об этом, — сказал герцог. — Надо смотреть в будущее. Только как получилось, что Гаэтано женится совсем молодым, тогда как два его старших брата остаются холостяками? Да и сестра его всё еще не замужем. Всем им надо жениться — тебе, кстати, тоже, Альфонсо, да и Ринальдо, если хочешь знать. Семья ди Кимичи должна расти. У тебя ведь есть сестра, не так ли? Моя племянница… как же это ее зовут… Катерина? Симпатичная девочка, насколько я помню. Не хотел бы ты выдать ее за одного из моих сыновей? Воланская ветвь нашей семьи процветает и множится в отличие от ветви, правящей в Мореско, которая, похоже, скоро окончательно вымрет.

Герцог говорил немного бессвязно, он уже строил новые планы, мысленно обозревая будущих наследников и вечно ветвящееся семейное древо, отягощенное плодами чресл ди Кимичи. Альфонсо был несколько растерян, но одновременно и об радован уступчивостью дяди.

— Мне кажется, Катерина всегда питала теплые чувствах моему кузену Фабрицио… — начал он.

— Отлично, отлично, — перебил его герцог. — Я сегодня же поговорю с ним на эту тему. Совершенно ни к чему тянуть время. У тебя самого есть какие-нибудь планы насчет женитьбы?

— Нет ли у вас, дядя, каких-либо соображений на этот счет? Мне бы не хотелось жениться, не получив вашего одобрения.

— Правильно, очень правильно, — сказал герцог, мозг которого явно уже начал работать над этой проблемой. — Что ты скажешь насчет Бьянки, младшей дочери старика Джакопо? Старшая… как бишь ее — Лючия?.. будет, мне кажется хорошей парой для Карло. Я хочу, чтобы после смерти Джакопо Фортецца перешла к Гаэтано, так что девочкам надо подобрать хороших мужей.

Альфонсо кивнул. Он понятия не имел, что скажет об этом неожиданном предложении Бьянка, которую он видел вчера вместе с ее сестрой на банкете, но похоже было, что в этом году среди ди Кимичи состоится масса браков, а ему уже двадцать шесть лет и он совсем не против женитьбы. К тому же, Бьянка, вне всяких сомнений, очень привлекательная девушка. В роду ди Кимичи все женщины были красивы, да и среди мужчин лишь немногие, вроде Гаэтано или Ринальдо, отнюдь не отличались красотой. Что, впрочем, не помешало Гаэтано выиграть в этой неожиданной свадебной лотерее красавицу Франческу.

— А как насчет тебя, Ринальдо? — спросил герцог, весьма довольный тем, как были восприняты его новые планы.

— Я… у меня нет желания жениться, — смущенно пробормотал Ринальдо, — Умоляю вас исключить меня из этих планов. Во всех других отношениях я, разумеется, готов служить вам.

— Гм-м… — задумчиво протянул герцог. — Ты вообще-то религиозен?

После разговора с Родольфо Джорджия чувствовала себя совершенно несчастной. Кто она такая, чтобы спорить с самым выдающимся страваганте всей Талии? Малым утешением было то, что Лючиано принял ее сторону, а Паоло и Детридж колебались, не зная, чьи доводы можно считать более вескими. Она бродила по конюшенному двору, не ведая, чем заняться теперь, когда завершились Скачки, а с ними, по-видимому, и ее миссия в Реморе.

В дверях конюшни появился Чезаре с пристроившейся у него на руках серой кошкой.

— Похоже, тебе надо немного развлечься, — обратился он к Джорджии. — Как насчет того, чтобы проехаться на Мерле?

Джорджия ушам своим не могла поверить. Проехаться на крылатой лошади? Да ради этого можно стерпеть любое ожидающее ее дома наказание.

— А можно? — спросила она. — Паоло не станет возражать?

— Да он сам это и предложил, — ответил Чезаре. — Он ушел по делам в город, но перед уходом сказал, что тебе после разговора с Родольфо надо как-то поднять настроение.

Дважды уговаривать Джорджию не было надобности. Чезаре вывел Мерлу из конюшни, и они вдвоем старательно занялись ею. В отличие от обычной лошади, Мерле надо было не только расчесать гриву и хвост да пройтись щеткой по ее лоснящимся бокам, но еще и обратить особое внимание на перья. Мерла послушно распрямляла свои крылья, позволяя приглаживать каждое перо и аккуратно счищать прилипшие к ним комочки грязи.

О том, чтобы оседлать крылатую лошадь, не могло быть речи, и Джорджия решила обойтись заодно и без поводьев. В конце концов, сумел же управиться без них Лючиано. Джорджия вывела Мерлу со двора и повела подальше от узких улочек, пока не нашла открытое место, достаточно большое для разбега