— Дорогой тесть! — раздался приторно-вежливый голос Эйдена, а Дженнифер как будто перекосило.

Последняя их встреча в Эстере в день Тишины, возле Камня Забвения четко дала понять, что брат не намерен мириться с ней. А после увиденного в городе и услышанного от Касадо она поняла, что Эйден отдалился от нее безвозвратно.

— Дженнифер, идем, — недовольно шептала Джоан, таща за собой.

Но та застыла, словно каменная, слушая брата.

— Чему обязан? И где Розалия⁈ — тут же недовольно отозвался Бэзил.

— Как-то вы не особо рады своему зятю, — все с той же наигранностью отозвался Эйден. — С тех пор, как я осиротел, вы ведь стали мне вторым отцом.

Джен сморщилась, ее едва не стошнило от этой фразы. Она живо представила, как худощавое морщинистое лицо старшего Касадо перекосилось.

— Что вам угодно, Правитель? — очевидно, Бэзил решил пропустить все эти слащавые прелюдии.

— Джен! — шикнула Джо, снова пытаясь утащить ее вниз, а Квентин вопросительно глядел на некромантку, все еще держа дверь в подвал.

Инфанта лишь отмахнулась от нее, вряд ли рыжая хранительница могла понять всю ту гамму чувств, что сейчас бурлила внутри Эфрейн. Она никогда не желала смерти своему брату, но этот Эйден, который теперь был Правителем Мармиати-Ай, уже стал чужим человеком.

— Ждите нас на выходе, — почти одними губами произнес Висенте.

Джоан, решив, что уговаривать некромантку нет смысла, осторожно спустилась вниз. Квентин еще несколько секунд помедлил, пока Эфрейн не кивнула ему, чтобы он уходил.

— Что мне может быть нужно от ректора Академии? — усмехнулся Эйден. — То же, что и всегда. Молодые некроманты.

— Я же не рабовладелец, чтобы торговать ими с вами, — отрезал Касадо.

— А я их у тебя и не покупаю, Бэзил, — на этих низких и резких нотах наигранная вежливость, наконец, уступила место истинной сущности Эфрейна.

— Лорду Орлу понадобилось новое пушечное мясо?

Джен замерла, как и Висенте, который теперь вместе с ней внимательно слушал все, что происходило за дверью.

— Никто из тех, кого я рекомендовал, как подающих большие надежды, не вернулся. Больше я на это не пойду. Я не хочу, чтобы мои руки были в крови, — голос Касадо эхом разносился по пустой гостиной.

— Бэзил, не думаю, что стоит доводить это до лорда Орла. Ты ведь знаешь, он не любит, когда ему отказывают.

— Ты же Правитель, Смерть бы тебя побрал! И не просто Правитель, а Правитель некромантов! А лебезишь перед темным и отправляешь на гибель себе подобных! Смотреть противно, — хрипел Касадо.

Когда они разговаривали в кабинете, Дженнифер думала, что этот старик утратил свое былое величие, что и он молча склонился перед Эгго, но сейчас она как будто слышала в нем прежнего величественного советника. Того самого, который не уступал в силе и упрямстве Беренгару Эфрейну.

— Амхельн — наш союзник, и мы обязаны помогать им в этой войне, — строго и холодно проговорил Эйден, и здесь Джен уловила столь знакомые интонации Беренгара, когда кто-то отказывал ему.

— В какой войне? Против Эстера? Очнись, Эйден! Наш город в упадке, все наши силы ты направляешь в Амхельн! Ты доведешь до того, что Мармиати-Ай на самом деле превратится в город мертвых! Никого не останется в живых! И ради чего?

— Эстер укрывает преступницу! Ту, что убила половину нашего города, ту, что убила моего отца! Я не остановлюсь, пока они не выдадут мне ее, и не свершится суд по законам Мармиати-Ай! И отправлю в Эстер столько некромантов, сколько потребуется. Хочешь ты того или нет.

— Суд? Я тебе устрою суд! — прошипела Джен и едва не рванула вперед, но Висенте крепко прижал ладонь к ее рту и схватил за талию.

— Заткнись! — шикнул Монтеро.

— Может, ты еще и встанешь на сторону Эстера? — тем временем послышался подозрительный вопрос Эйдена.

— Я на стороне Мармиати-Ай, и эта война адептов Света и Тьмы — не наша. Мы переступили черту нейтралитета, которой придерживались столько поколений. Не этому я тебя учил… — сокрушался Касадо. — И я не позволю другим некромантам марать руки. Это запрещено законами Мармиати-Ай.

Воцарилась тишина, Джен и Висенте, прячась за дверью подсобки, боялись вдохнуть.

— Мне кажется, Бэзил, ты забыл, что твоя дочь — моя жена. И если ты не будешь подчиняться моим приказам, то ты больше ее никогда не увидишь, — спокойно и холодно произнес Эйден.

— Вот подонок! Пусти! — шипела Дженнифер.

— Ты нас всех подставишь! — не унимался Висенте, пытаясь затащить ее в подвал, но некромантка упиралась, пытаясь вырваться.

— Я убью этого придурка. Он продался Эгго, — инфанта едва не схватилась за ручку двери, чтобы выбежать.

— Твою мать, Эфрейн, вали вниз, — Монтеро с силой толкнул ее в подвал, закрывая дверь.

— Неужели ты не видишь, во что ты превратился? Неужели Беренгар хотел именно такого наследия для Мармиати-Ай? — причитания Касадо едва доносились до Дженнифер, которая чуть ли не врукопашную отбивалась от Монтеро. — Твоя сестра никогда не склонилась бы перед Амхельном. Она была бы лучшим Правителем для нас…

Ответ Эйдена инфанта уже не услышала, потому что Висенте силой утаскивал ее подальше.

— Пусти! Я убью его! Он разменивает чужие жизни! Готов шантажировать Касадо его же детьми! Ради чего? Чтобы угодить Орлу? Пусти!

— Заткнись, — не уступал Монтеро и с силой толкнул ее вперед, а к ним уже спешили Джоан и Квентин.