Шрифт:
Закладка:
Уолтер продолжал уговаривать. Моу сказал "нет", потом "может быть", потом "хорошо", но только один агент - "мой лучший агент" - и "только на неполный рабочий день". В результате к оперативной группе Теста присоединился специальный агент Артур Руффелс.
Как и неофициальный партнер Кенни Маккейба Тони Нельсон, который был занят другим делом, Арти Руффелс был нетипичным. В отличие от большинства агентов, получивших образование бухгалтера или юриста, Арти был бывшим школьным учителем рисования. Он также был ветераном военно-морского флота, бывшим боксером-любителем и капитаном парусной лодки. В очках с золотой оправой, с аккуратно подстриженными серебристыми волосами и в спортивном пальто с водолазкой он все еще выглядел как член какого-то факультета. Он пришел в бюро двенадцатью годами ранее, в возрасте тридцати пяти лет, после того как один из сотрудников ФБР приехал в его школу в Коннектикуте, чтобы произнести речь на Дне закона, когда Арти уже устал преподавать.
Через год он стал, по выражению ФБР, "кирпичным агентом" - уличным агентом в нью-йоркском отделении, которому поручались всевозможные федеральные дела, от ограбления банка до слежки за подозреваемыми иностранными шпионами в манхэттенском Ист-Сайде. Он и другой агент, Брюс Моу, подружились, и спустя годы Моу попросил его о назначении в отряд Гамбино. Когда в 1981 году его назначили на , он должен был написать отчет, в котором перечислялись его "цели работы". Арти написал: "Одна из моих задач - разрушить образ Робин Гуда в мафии и дать общественности понять, каковы члены мафии на самом деле".
Когда в 1982 году Арти пришел в оперативную группу Теста, ему было сорок семь лет, он был старше всех в команде, кроме Джона Мерфи. У него было обветренное лицо человека на природе, крепкий каркас стареющего атлета и мягкая осмотрительность профессора. Мерфи и другие члены оперативной группы стали называть его "мистер ФБР".
Арти уже знал некоторые аспекты этого дела, поскольку был давним другом Кенни Маккейба, с которым познакомился в одном из предыдущих дел. С тех пор как он присоединился к отряду Гамбино, он вместе с Кенни и Тони Нельсоном вел наблюдение за командой. Он знал о неудачных попытках Вито Арена сотрудничать и настоятельно рекомендовал Уолтеру начать тотальную охоту на Вито. "Конечно, с этой командой он может быть уже мертв", - добавил он.
Арти также дал Уолтеру некоторое представление о географии дела, в частности о районе Канарси: "Естественная смерть там определяется как шесть пуль в голову".
Готовясь к бою, Уолтер уже успел пообщаться с Кенни Маккейбом. Мерфи сказал ему, что Кенни и Джозеф Вендлинг больше всех знают о Пэтти и компании. Выслушав экспертов бруклинского окружного прокурора, Уолтер начал понимать, почему Мерфи продолжает настаивать на важности этого дела. За Пэтти стоял Рой ДеМео, солдат Гамбино, а за ДеМео - Энтони Гаджи, капо Гамбино и союзник самого Пола Кастеллано. "Все люди, которые на них работают, - убийцы", - добавил Кенни. "Это самая жестокая банда, которую мы видели, и что делает их такими необычными, так это то, что все они - убийцы. Это целая команда убийц".
Слушая, как Кенни и Вендлинг описывают, как Джоуи Теста и Генри Борелли выиграли дело Андрея Каца, как Питер ЛаФрошиа выиграл дело Джона Куинна и как команда ДеМео в течение десяти лет действовала практически безнаказанно, Уолтер начал верить, что, несмотря на мнение ФБР, более достойных целей не существовало.
"Эта группа недооценена правоохранительными органами", - сказал он своему начальнику Джону Мартину. "По сути, их никто не трогал".
Уолтер добавил, что теперь ему кажется, что простое дело о машине может перерасти в крупное дело о рэкете и заговоре с участием множества обвиняемых - то есть потребовать много времени и денег.
"Что бы вам ни понадобилось, делайте это", - сказал Мартин.
Предшественник Уолтера сказал ему, что не верит в то, что сотрудничающий с ним свидетель Мэтти Рега рассказал все, что знал, поэтому Уолтер усилил давление на бывшего высокопоставленного владельца "Бочки". Получив дополнительные записи о бизнесе Реги, он обнаружил аннулированные чеки, выписанные Регой на имя Роя ДеМео; Регу, который не упоминал имя Роя на предыдущих допросах, привели из тюремной камеры на встречу.
"А как насчет этих?" сказал Уолтер. "И мы знаем, что Рой ДеМео - не просто парень, который ошивается возле машин".
Мэтти не мог сопротивляться: он подписал соглашение, требующее от него откровенности во всем, и если бы он сдержался, все, что он уже сказал, могло бы быть использовано против него. "Вы оказались в худшем из миров", - сказал Уолтер. "Вы выдали информацию, но при этом не получаете похвалы за сотрудничество, поскольку не сделали этого в полной мере".
Уолтер уже произносил эту речь. Почти каждый сотрудничающий свидетель пытается что-то утаить, пока петля на шее не затягивается и рот не начинает работать, как это сделал Рега. Внезапно у Уолтера появился свидетель, способный дать показания о неизвестных доселе элементах дела - крупном ростовщичестве Роя и, что самое драматичное, убийстве: Рега слышал, как Пэтти Теста рассказывала о том, как Рой застрелил подростка, подрабатывавшего продавцом пылесосов. Убийство было как-то связано с кокаиновой кражей, в которой жертву приняли за кубинского киллера.
Рега также выдал личность человека, которого пока никто не опознал, хотя он фигурировал на многих фотографиях с камер наблюдения, просмотренных Уолтером: Доминик Монтильо. Рега сказал, что, кроме Гаджи и ДеМео, Монтильо знал о команде больше, чем кто-либо другой, потому что он присматривал за делами Гаджи с командой.
По мере того как дело разрасталось, Уолтер начал изучать применимый федеральный закон, по которому можно было бы предъявить обвинения подсудимым, если бы оперативная группа получила достаточно доказательств, чтобы просить большое жюри вынести обвинительные заключения. Закон о рэкетирах и коррупционных организациях - или "РИКО", как его обычно называют, - был центральным элементом масштабного законопроекта о борьбе с преступностью, принятого Конгрессом за несколько десятков лет до этого специально для борьбы с мафией.
Пакет законов финансировал программу защиты и переселения свидетелей, ослаблял ограничения на прослушивание телефонных разговоров и электронную слежку, давал прокурорам больше свободы действий при иммунизации недобросовестных свидетелей и предоставлял исполнительной власти, а не судебной, полномочия по назначению больших жюри. На бумаге RICO был самым мощным оружием в арсенале правительства, молотом, специально
