Он был человеком верующим и энтузиастом. Необходимо также помнить, что он верил в прорицания. Мистицизм Сократа был не индуистского толка; он получил закалку рационализма и здравого смысла. Был он и в некотором смысле миссионером, так как считал, что получил определенное задание: печься о душах своих сограждан и учить их истине и добру, и его долг – повиноваться такому божественному приказу. Как он говорит в своей горделивой «Апологии» (рис. 53): «Могу вас уверить, что так велит бог, и я думаю, что во всем городе нет у вас большего блага, чем это мое служение богу. Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и больше не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной. Да, если бы такими словами я развращал юношей, то слова эти были бы вредными. А кто утверждает, что я говорю что-нибудь другое, а не это, тот несет вздор. Вот почему я могу вам сказать, афиняне: послушаетесь вы Анита или нет, отпустите меня или нет – поступать иначе, чем я поступаю, я не буду, даже если бы мне предстояло умирать много раз»[48].

В «Горгии» Сократ объясняет, что лучше страдать, чем чинить несправедливость, и что человек несправедливый менее несчастен, если его наказывают. «Горгий» стал собственной апологией Платона, но нет причин сомневаться в подлинности идей, которые он приписывает Сократу. Наши сомнения должны сводиться к определенным оттенкам и нюансам, так как все свидетели, дающие показания, окрашивают их собственными чувствами.

Хотелось бы продолжить и цитировать больше изречений Сократа, как можно цитировать Евангелие, но лучше отправить читателя к ранним диалогам Платона и Ксенофонта, ибо все эти изречения ярче в своем контексте, а нам хочется воскресить Сократа в его целостности. Насколько мы понимаем, он в корне отличался не только от софистов, но и от философов, которые ему предшествовали, даже от мудрого Демокрита. Он ввел в человеческий опыт нечто совершенно новое – мирскую мудрость в сочетании со святостью; нравственность и политику он отчасти ввел в религию.

Рис. 53. Начало «Апологии Сократа» в греко-латинском издании. Женева, 1578

Он отличался эксцентричностью, часто бывал груб, циничен и очень рационален, несмотря на уже упомянутую склонность к мистицизму. Он часто ссылается на божественный голос, который им управляет. Его необычное обаяние и личная притягательность объяснялись с точки зрения мистики, например, в речи Алкивиада в «Симпозиуме» и, подробнее, в диалоге Платона «Феаг». Лучший способ проиллюстрировать необычайное величие Сократа – рассказать о его смерти.

Его деятельность, насколько она описана его учениками, была вполне невинной; однако нетрудно представить, что его ирония задевала тщеславие многих. Простота его жизни, видимо, дезавуировала тех, чьей главной целью было любыми способами нажить больше денег и потакать своим прихотям. Сократ на самом деле был для многих его современников живым упреком, и едва ли можно ожидать, что им это нравилось. Несмотря на его благожелательность, он нажил врагов, которые настаивали на его гибели. Афинская демократия отличалась крайней набожностью, граничившей с суеверием. Афинян поражал рационализм Сократа, хотя и смягчаемый мистицизмом. Сам его мистицизм настолько отличался от их фанатизма, что вызывал дополнительное недовольство. Враги Сократа и его завистники, не выносившие его самоуверенности, приветствовали клевету Аристофана, приукрашивали ее своими домыслами и распространяли. В 399 г., вскоре после изгнания Тридцати тиранов (проспартанских правителей, правивших в Афинах после окончания Пелопоннесской войны), Сократа обвинили в следующем: «Сократ виновен в том, что он не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества; кроме того, он повинен в том, что развращает юношество». Его приговорили к смертной казни. Как свободный афинский гражданин, он не был подвергнут казни палачом, а сам принял яд – настой болиголова. К чести афинской демократии следует добавить, что Сократа едва не оправдали, ибо виновным его признало большинство с перевесом всего в 30 голосов из 501. Сомневающихся Сократ мог бы без труда переманить на свою сторону, если бы он взял за труд добиться благожелательного вердикта осторожными словами, если бы он защищался всерьез. Сократ же поступил прямо противоположным образом. Его апология (защитная речь) – шедевр иронии. Естественно, такая речь настроила против него людей ограниченных. Весьма вероятно, что Сократа обвинили по политическим мотивам. В конце Пелопоннесской войны его обвинили в том, что он обучает людей, которые предали демократию и сговорились с врагом вызвать падение Афин. Достаточно вспомнить имена предателей-олигархов Алкивиада, Крития и Хармида, которые были его учениками.

Так случилось, что приговор вынесли утром того дня, когда священные корабли отплыли на Делос. Они должны были вернуться через месяц, а до их возвращения привести приговор в исполнение было невозможно. Таким образом, Сократу пришлось целый месяц провести в тюрьме; за тот месяц, благодаря великодушию афинян, он смог примириться с друзьями и семьей. Разговоры Сократа с ними сохранились в диалогах Платона, особенно в двух, «Критон, или О должном» и «Федон, или О душе». Критон был давним другом Сократа, человеком состоятельным. Он навещал Сократа в тюрьме и уговаривал бежать. Возможно, сами судьи сквозь пальцы посмотрели бы на такое решение, но Сократ отказался от побега. Первый долг гражданина, уверял он, заключается в том, чтобы подчиняться законам полиса, даже если их применение несправедливо. Несправедливость невозможно исправить несправедливостью. Раз город приговорил его к смерти, любое бегство от испытания станет своего рода изменой; он должен умереть. В «Критоне» мы сталкиваемся с благороднейшей защитой закона, какая когда-либо была написана. Конечно, диалог написал Платон, но он представляет взгляды Сократа, поскольку последний в самом деле не попытался бежать.

В «Федоне» (рис. 54–56) приводятся разговоры восьми человек в тюрьме в последние дни Сократа и упоминается гораздо больше персонажей. Философ рад умереть; идеи вечны, и его душа продолжит жить. «Федон» оканчивается описанием смерти Сократа, которое следует процитировать полностью:

«С этими словами он поднялся и ушел в другую комнату мыться. Критон пошел следом за ним, а нам велел ждать. И мы ждали, переговариваясь и раздумывая о том, что услышали, но все снова и снова возвращались к мысли, какая постигла нас беда: мы словно лишались отца и на всю жизнь оставались сиротами. Когда Сократ помылся, к нему привели сыновей – у него было двое маленьких и один постарше; пришли