христианами"." Прошло несколько лет, прежде чем португальцы осознали свою ошибку и поняли, что правители Каликута и Кочи были индусами, которые торговали с мусульманами, малайцами и китайцами; и вскоре эти индусские правители воевали друг с другом из-за того, кто из них будет вести дела с христианами. Да Гама вернулся в Кочи в качестве вице-короля Индий в 1523 году, чтобы защитить португальские торговые посты, которых к тому времени в Азии было множество. Тем временем, в 1500 году Кабрал открыл Бразилию (к чему да Гама был близок в 1499 году на обратном пути из Индии), а Магеллан в 1521 году совершил кругосветное плавание.

Потребуется еще больше времени, чтобы характер имперского проекта Португалии изменился. Мессианский аспект - продвижение христианства над исламом - продолжал играть центральную роль на протяжении всего XVI века, особенно после основания Общества Иисуса (иезуитов) в 1540 году. Этот мессианский мотив, кстати, объясняет, как крошечная страна с населением всего 1,5 миллиона человек могла отправиться на завоевание всего мира, не говоря уже о странах, которые не только имели гораздо большее население, но и были во многих отношениях более развитыми. Меркантильный мотив так и не смог полностью затмить мессианский. В случае с Голландией, однако, меркантильный мотив был первостепенным: в 1602 году была основана Vereenigde Oostindische Compagnie (VOC, или Голландская Ост-Индская компания), одна из первых крупных акционерных компаний в мире. В течение семнадцатого века она постепенно захватила многие торговые пункты Португалии в Азии. В 1511 году португальцы захватили стратегически важный порт Малакка, положив конец мусульманскому султанату, который контролировал важнейший пролив на морском пути, соединяющем Индию с Китаем, между современной Малайзией и островом Суматра (Индонезия). Голландцы отняли Малакку у португальцев в 1641 году, а в 1810 году уступили суверенитет над ней, а также над Сингапуром британцам.

В отличие от португальцев, испанцы построили свою империю на суше: она быстро росла, начиная с захвата Мексики Эрнаном Кортесом в 1519 году и Куско и Перу Франсиско Писарро в 1534 году. К 1560-м годам испанские мореплаватели освоили тихоокеанские течения, что позволило им пересекать их в обоих направлениях, связывая таким образом Мексику с Филиппинами и азиатскими частями империи. В начале 1600-х годов Мексика была поистине мультикультурным сердцем Испанской империи, местом, где "четыре стороны света", о которых говорил Серж Грузинский, собрались вместе в то время, когда государства в меньшей степени контролировали границы и идентичность, чем позже. Там смешение крови мексиканских индейцев, европейцев, бразильских мулатов, филиппинцев и японцев привело к появлению удивительных произведений, написанных летописцами, писавшими на разных языках и представлявшими разные культуры. Католическая монархия Испании, которая в период своего зенита поглотила Португалию под единой короной (1580-1640), вновь столкнулась с исламом как своим глобальным соперником, в том числе на Филиппинах и Молуккских островах (Индонезия), где мусульмане закрепились незадолго до прибытия иберийцев и где испанские солдаты не ожидали найти своих старых европейских соперников так далеко от Гренады и Андалусии, из которых они только что изгнали последних неверных в 1492 году, в тот самый год, когда Колумб высадился на Испаньоле (Сен-Домингю) в поисках Индий.

Господство с помощью оружия, господство с помощью знаний

Когда европейцы прибыли в Индию и обнаружили там мусульманские султанаты и империи, играющие важную роль, они, естественно, встали на сторону индусских королевств против их мусульманских соперников. Однако вскоре возникли религиозные, торговые и военные конфликты. После эпохи мессианства наступила эпоха меркантильности, которую в совершенстве воплотили голландская VOC и британская Ост-Индская компания (EIC). Эти акционерные общества, основанные в начале 1600-х годов, были не просто торговыми компаниями, которым европейские монархи даровали коммерческие монополии. По сути, это были частные компании, которым было поручено осваивать обширные регионы мира и поддерживать порядок в то время, когда граница между государственными функциями (такими как сбор налогов) и прибыльным частным бизнесом, лицензируемым государством, была чрезвычайно прозрачной. В середине восемнадцатого века, особенно после побед англичан над бенгальскими армиями в 1740-х годах, ЕИК фактически взяла под контроль огромные территории Индийского субконтинента. ЕИК содержала настоящие частные армии, состоящие в основном из индийских солдат, которым платили из ее казны. Она расширила свой контроль, воспользовавшись пустотой, образовавшейся после распада империи Великих Моголов и соперничества между индуистскими и мусульманскими державами.

Тем не менее, многочисленные злоупотребления, допущенные EIC на индийской земле, быстро привели к печально известным скандалам. К 1770-м годам члены парламента призывали корону ужесточить надзор за деятельностью EIC. Одним из самых откровенных критиков был консервативный философ Эдмунд Берк, известный сегодня своими "Размышлениями о Французской революции" (1790). Берк настаивал на необходимости положить конец коррупции и жестокости агентов компании, и после напряженного судебного процесса в Палате общин в 1787 году ему удалось добиться импичмента Уоррена Гастингса, бывшего главы EIC и генерал-губернатора Бенгалии. Хотя Гастингс в конечном итоге был оправдан Палатой лордов в 1795 году, британская элита все больше убеждалась в том, что парламент должен играть более значительную роль в колонизации Индии. Считалось, что цивилизаторская миссия Британии может осуществляться только на основе строгой администрации и глубоких знаний, и что суверенитет больше не может быть передан банде жадных торговцев и наемников. Необходимы были администраторы и ученые.

Эдвард Саид в своей книге о происхождении "ориентализма" показал, насколько важным было это новое колониальное присутствие в Азии. Отныне господство должно было зависеть не только от грубой военной силы, но и от когнитивного, интеллектуального и цивилизационного превосходства. Саид отмечает, что этот когнитивный момент, последовавший за мессианской и меркантилистской эпохами, нашел свое первое воплощение в Египетской экспедиции Бонапарта (1798-1801). Конечно, не было недостатка в политических, военных и коммерческих мотивах этой авантюры, но французы тщательно настаивали на научных аспектах кампании. Около 167 ученых, историков, инженеров, ботаников, чертежников и художников сопровождали солдат, и их открытия привели к публикации в период с 1808 по 1828 год двадцати восьми широкоформатных томов "Описания Египта". Жители Каира, восставшие в конце 1798 года, чтобы изгнать французов, явно не были полностью убеждены в бескорыстных мотивах этих благодетелей цивилизации, как и египетские и османские солдаты, которые при поддержке британского флота отправили экспедицию обратно во Францию в 1801 году. Тем не менее, этот эпизод стал поворотным моментом в истории: отныне колонизация все чаще будет изображаться как цивилизационная необходимость, услуга, оказанная Европой цивилизациям, застывшим во времени и неспособным развиваться, открывать свою самобытность и тем более сохранять свое историческое наследие.

В 1802 году Франсуа-Рене де Шатобриан опубликовал книгу "Génie du christianisme", а в 1811 году - "Itinéraire de