Короткая крутая лестница вела на этаж ниже. Воин спустился, крепко сжимая в руках автомат. Он ожидал нападения или обстрела, но только не того, что увидел. Груда мёртвых изуродованных тел военных, с нашивками Сенеллерты. Кровь уже засохла. Казалось, ею выкрашен пол, небрежными хаотичными мазками. Стоял жуткий плотный смрад, от которого хотелось вывернуться наизнанку. Воина мутило, он опёрся о стену. Голос командира по рации привёл его в чувство.

— Авайка́й, — «железно» произнёс динамик.

— Воин номер пять тысяч тринадцать слушает! — преодолев тошноту, вытянулся стрункой солдат.

— Включи «рыбий глаз», Авайкай, — холодно, но терпеливо приказал командир.

— Виноват, — он надавил на кнопку на шлеме.

— Молодец.

— Все бледнорылые мертвы. Разве мы не первая группа?

— Вы первые. Не удивляйся гибели бледнорылых, Авайкай. Это сделали звери.

— Я боюсь идти вперёд.

— Боишься?! Воин Вечного Иттешара не должен бояться. Ты любишь свою родину?!

— Да!

— Ты любишь свою мать?

— Люблю.

— А своего отца?

— Так точно!

— Так иди. Не бойся. Звери тебя не тронут. У тебя есть амулет, Авайкай?

— Да, — воин достал амулет, висевший на его шее — небольшую полоску волчьей шкуры, пропитанной секретным составом. — Мама дала мне его от злых духов.

— Твой амулет отпугивает зверей. Ты можешь смело идти вперёд. В здании никого нет. Вы можете занять его. Звери уже сделали всю работу. Ваша задача — только выставить оборону. Удержите здание любой ценой!

— Есть, командир!

— Как полагается обращаться к командиру по новому уставу?!

— Отец. Простите, командир… Отец!

— А теперь иди выполнять приказ.

— Будет сделано, Отец!

Следующий коридор, этажом ниже, вёл в узкий длинный зал. Иттешарцы приготовились стрелять, когда в тусклом свете от лестницы увидели несколько тёмных силуэтов, но включив освещение, поняли, что это горшки с комнатными растениями, ростом с человека. Воины опустили автоматы. Здесь стоило продвигаться осторожно — твари могли прятаться где угодно. Зал состоял из множества стеклянных коробов с открытым верхом и высотой до плеч. Внутри коробов беспорядочно лежали стулья и столы. Всего несколько дней назад за этими столами сидели сотрудники бухгалтерии. Теперь же вся мебель была перевёрнута и сломана, а сами гражданские, в одинаковой песочно-серой униформе, напоминавшей армейский комбинезон, лежали на полу с истерзанными телами. У некоторых были раскромсаны черепа. Один из солдат чуть не поскользнулся на вязком розовато-белом веществе.

Грохот. Стол отлетел в сторону. Воины обстреляли мебель. Палили наугад. Из короба выскочила слепая тварь со свисающей угольно-серой кожей. Тварь переползла разбитую стеклянную перегородку, и, совершенно не обращая внимания на осколки, что впивались в её голые руки, стопы и колени, двинулась на четвереньках в сторону солдат. Сев на корточки, она на миг замерла, принюхиваясь и прислушиваясь, а в следующий миг пружиной прыгнула вперёд. Долететь она не успела, по крайней мере, живьём — иттешарец отскочил в сторону и накормил её градом пуль.

Повисло напряжённое молчание. Солдаты окружили мёртвое тело хшайса. Кто-то пнул его ногой и тут же отпрянул. Иттешарцы заметили, как над телом клубится серо-желтоватый пар, а на коже медленно проступают мелкие поры.

— Ты что наделал, выродок?!

— Ты переключил мощность?! — тут же набросился второй. — Переключил или нет?!

— Я… — растерялся тот, который стрелял, и спешным отработанным движением передвинул рычажок мощности на минимум.

— Быстро, уходим отсюда, — сказал Авайкай и поправил респиратор на лице.

По пути более опытный боец напомнил стрелявшему, почему нельзя убивать зверей. Солдаты Иттешара миновали ещё несколько этажей, заглядывая в разные коридоры и проверяя кабинеты, не осталось ли там живых и незаражённых. Не заставая никого, удовлетворённые, они спускались ниже, громко и безбоязненно топая сапогами.

Коридор разделился, и воины разошлись в очередной раз, осматривая этаж. Авайкай включил свет в одном из помещений. К запаху хшайсов, от которого не помогала повязка, здесь примешивался «аромат» протухших морепродуктов. Иттешарец понял — это столовая. Посередине валялись кучей столы и стулья. Как только столовую осветили яркие белые лампы, из-под груды мебели послышалось недовольное шипение. Столы зашевелились. Показались облезлые руки и ноги, выглянули головы. Иттешарец еле сдерживался, чтобы не пустить очередь по тварям, а его вспотевшие пальцы тянулись до спускового крючка. Но всё же, приказ есть приказ.

«Пули не для зверей», — сказал он себе.

Воин отступил и заметил, что со спины угольнокожих ещё больше. Весь коридор кишел ими, как старая консервная банка червями. Недовольные тем, что кто-то нарушил их сон, твари окружили пришельца. Они ползали, изредка вставали на ноги, вспоминая то человеческое, что в них осталось, и снова падали на четыре точки. Никто из них не мог понять, что не так с этим странным темнокожим волосатым чужаком.

Тут Авайкай заметил, что его нога кровоточит. Видимо, когда неопытный воин обстрелял стеклянную коробку, его задело то ли рикошетом, то ли отлетевшим осколком. Медленно, чтобы ненароком не разозлить зверей, он расстегнул сумку, закреплённую на бедре, достал бинт и антисептик. Поставив автомат на предохранитель, и повесив за плечо, он сел на пол, вытянул ногу, чтобы обработать рану. Твари не реагировали. Только иногда издавали жуткий сипящий свист. Иные делали «хш-хш!», выдавливая из горла боевой клич, но страх превозмогал их, не давая перейти на визг.

Иттешарец поднялся, подхватил за лямку автомат и поцеловал