Неудачный, в конечном итоге, выбор резиденции Верховного Правителя предрешил, таким образом, провал Белого движения во всеси-бирском масштабе.

Центральные военные учреждения Омска

Когда началась Великая мировая война и Верховным главнокомандующим Русской армии и флота был назначен Великий Князь Николай Николаевич, то для Ставки его по этой высокой должности была предоставлена узловая железнодорожная станция Барановичи, находившаяся в нескольких сотнях верст от боевой линии всего русского фронта, имевшего общую линию протяжения (от моря и до моря) около 1200 верст. После отхода наших армий в 1915 году назад Ставка Верховного главнокомандующего была отодвинута в Могилев и находилась примерно в таком же удалении от фронта, как и во время нахождения своего в Барановичах. Даже тогда, когда Верховное командование принял на себя Государь Император, Ставка Его Императорского Величества сохранила свое местопребывание в Могилеве. В то время это было совершенно естественно, несмотря на то что длительные отъезды Государя из столицы Империи – Петрограда приносили некоторый ущерб общему равновесию и взаимодействию отдельных частей величайшей государственной машины управления такой обширной страной, как Россия. Может быть, если бы Император Николай II не покидал своей столицы и оставил Верховное Командование в других руках, не случилось бы революции в таком, по крайней мере, всесокрушающем масштабе, но, во всяком случае, когда Он принял решение возглавить на войне армию и флот, Он не соединил, однако, столицы со Ставкою Верховного главнокомандующего в одном и том же географическом пункте.

Эту справку приходится приводить для того, чтобы сразу наглядно на нашем же собственном примере в Великую мировую войну показать, насколько та же задача адмиралом А. В. Колчаком как Верховным главнокомандующим была разрешена не в соответствии с обстановкой в период Гражданской войны на Восточном (Сибирском) фронте. Прежде всего, надо подчеркнуть то обстоятельство, что в течение всего периода времени, несмотря на постоянное передвижение линии фронта то к западу, то на восток, Ставка (штаб) Верховного главнокомандующего адмирала Колчака неизменно продолжала оставаться в городе Омске. Оставалась она там даже тогда, когда фронт противника был на… другом берегу Иртыша, на котором лежит и город Омск, то есть на расстоянии всего нескольких верст. В Омске находилась Ставка и тогда, когда фронт удален был от нее на 1500 верст, то есть находился на Волге, по линии городов Казань – Симбирск – Сызрань— Саратов. В этот период максимального удаления фронта на запад последний имел общую линию протяженности не больше 500–600 верст. Стало быть, Ставка Верховного главнокомандующего была удалена от фронта на расстояние в три раза большее, чем было протяжение самого боевого фронта. При сравнении этого положения с положением, которое было во время Великой войны, получается разница не в пользу положения омской Ставки.

Трудно было, конечно, находясь на таком расстоянии от линии боевых действий, управлять ходом последних и регулировать успешное развитие главнейших военных операций против большевиков, которые свою Ставку для Восточного фронта, конечно, не держали в это время в Москве, а располагали ее в различных городах приволжской прифронтовой полосы.

Совмещая Ставку Верховного главнокомандующего с остальными учреждениями правительства и со своей личной резиденцией в Омске, адмирал Колчак сам поставил себя в полную зависимость от тех трений и путаницы, который проистекали оттого, что слишком близко соприкасались между собою те учреждения, которые не имели прямого отношения к действующей на фронте армии. В частности, Ставка (штаб) Верховного главнокомандующего, находясь среди других учреждений Омска и перепутавшись в непосредственных с ними общениях, настолько увлеклась и вытянулась в местные омские общественно-политические и иные прочие настроения, что незаметно для себя утратила способность твердого руководства операциями на фронте. Ближайшим следствием такого ненормального положения явился выход из повиновения некоторых командующих армиями, входящих в состав Восточного фронта (Гайда и генерал Пепеляев).

Если бы адмирал А.В. Колчак сохранил в своих руках только пост Верховного Главы нарождавшейся и восстанавливающейся государственности, а должность главнокомандующего с самого начала передал бы, как это он и сделал, но только в конце 1919 года, другому лицу (генералам Дитерихсу, Сахарову и Каппелю), то дело национального движения в Сибири от этого только выиграло бы. Принимая во внимание вышеизложенные соображения и расчеты, следовало бы штаб Верховного главнокомандующего Восточным фронтом (главковосток) располагать не в Омске, а в одном из более выдвинутых в западном направлении пунктов. Наивыгоднее всего в этом случае было бы использовать важнейшие железнодорожные узлы Приуральского района Екатеринбург или Челябинск. Эти два пункта между собою связаны поперечной железнодорожной линией, что в отличной форме способствовало бы связи по фронту между двумя главнейшими оперативными направлениями.

Пока во главе штаба Верховного главнокомандующего стоял генерал Д.А. Лебедев, человек весьма молодой и малоопытный в ведении массовых операций на фронте, штаб никак не мог оторваться от Омска. Будучи по натуре своей и по предыдущей «контрреволюционной» деятельности больше политиком, чем военным стратегом, Д.А. Лебедев не мыслил свою работу вне связи с политическими настроения-

ми Омска, который после возглавления движения адмиралом А. В. Колчаком приобрел особое в этом отношении значение. Только лишь тогда, когда вместо генерала Лебедева на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал М.К. Дитерихс, который одновременно с сим был наименован и главнокомандующим Восточным фронтом, и омская военная Ставка (штаб Верховного главнокомандующего) перестала играть прежнюю свою роль, образованный генералом Дитерихсом штаб главковостока выдвинулся к западу и приблизился к фронту. К сожалению, эта мера проведена была крайне поздно и существенного влияния на изменение в благоприятную для Белого движения сторону военно-политической обстановки не оказала.

Генерал М.К. Дитерихс понял всем своим нутром, что надо спасать, прежде всего, положение фронта, который в угоду омской политике и интригам оказался на положении пасынка и о котором меньше думали там, чем о вопросах внутренней борьбы, разгоравшейся в то время в различных канцеляриях столицы Верховного Правителя. Правильно решив первую часть этой задачи и быстро покинув Омск, генерал М.К. Дитерихс допустил, однако, при этом непростительную для него, как старого офицера Генерального штаба, ошибку. Взяв с собою в качестве начальника штаба Восточного фронта также малоопытного, явно бесталанного и известного в то время интригана и пьяницу, полковника Д.Н. Сальникова{95}, генерал М.К. Дитерихс бросил на произвол судьбы весь вопрос тыла и управления им.

Сильно распухшая к этому времени по своему личному составу и по сформированным различным управлениям, Ставка Верховного главнокомандующего, оставшись без начальника штаба, обратилась в громоздкое и совершенно мертвое