сэр Ланселот

Пришпорили коней,

А  всю компанию ведет

Сам сенешаль{17}, сэр Кей.

Поехали в зеленый край

Сэр Беньер, сэр Беор

И благородный сэр Тристрам

Весь королевский двор.

Вот видят дуб среди болот,

Не сыщешь зеленей.

И дама в красном на траве —

Не отыскать страшней.

Когда взглянул, то отвернул

Свой взор в траву сэр Кей:

«Такая сунется обнять,

И в лес сбежишь скорей!»

Сэр Кей взглянул на даму снова:

«А нос-то свернут вбок!

Да, кто такую поцелует —

Тому и жизнь не впрок!»

«Молчи, сэр Кей! —  сказал Гавейн, —

Молчи, не спорь со мной.

Найдется среди нас смельчак

Назвать ее женой».

«Ну, ничего себе! — сэр Кей

Сказал, — вот так жена!

Моя жена хотя бы мне

Понравиться должна!»

Позвали соколов назад

И кликнули собак.

Сказали все, что ни за что

В такой не вступят брак.

Заговорил король Артур:

«Свидетель белый свет,

Она уродка, видно всем;

Но как ей скажешь „Нет!“?»

«Спокойно, — вставил сэр Гавейн, —

Не спорьте, господа!

На этой даме я женюсь,

И я скажу ей: „Да!“»

«Спасибо, добрый сэр Гавейн,

Сбылись мои мечты.

О том, что я — жена твоя,

Не пожалеешь ты».

И даму взяли ко двору,

Прикрыли ей лицо.

С ней обвенчался сэр Гавейн

И ей надел кольцо.

Потом легли они в постель

И брак скрепили свой.

«Ах, повернись ко мне, мой муж,

И полюбуйся мной!»

Взглянул Гавейн — поверить он

Не мог глазам своим:

Теперь красавица жена

Лежала рядом с ним.

Алеют вишнями уста,

Пылает кожа щек,

Белеет шея, точно снег,

Во взоре — огонек!

Гавейн ее поцеловал

На белой простыне:

«Что за блаженство, — он сказал, —

Досталось в жены мне!»

Гавейн ее поцеловал,

С ней лежа бок о бок.

«Не верю, что моей женой

Душистый стал цветок!»

«Нет, это я, колдунья та,

Искусная к тому ж.

Все безобразие мое

Ты видел, милый муж.

Тебе, любимый муж Гавейн,

Придется выбирать,

Как быть — мне ночью или днем

Уродкой стать опять?»

Гавейн сказал: «Твоя краса

Мне по ночам нужней.

Средь бела дня не знаю я,

Что стану делать с ней».

«Днем дамы радости найдут

В веселье и в вине.

Так что же, прятаться от них

Придется бедной мне?»

«Как хочешь, — ей сказал Гавейн, —

Ведь ты моя жена.

По воле собственной своей

Ты поступать должна».

«Благословляю, сэр, тот миг,

Как шли мы под венец.

Теперь уродству моему

Навек пришел конец.

Отец мой в жены ведьму взял,

Что знала много чар,

И приготовила она

Мне худшую из кар.

Пришлось скитаться мне в лесах,

Где лишь ветра шуршат,

Обличье дали мне, в каком

Не приняли б и в ад.

Среди деревьев, мхов, болот

Пришлось мне жить одной,

Покуда рыцарь не придет,

Не назовет женой.

Но красоту бы не вернуть

Мне до скончанья дней,

Пока б не дал мне поступать

По воле он моей.

Был заколдован и мой брат,

И вся земля кругом,

И стал хитер он и жесток,

И жил он грабежом.

Теперь, благодаря тебе,

Пропало колдовство:

Красивой стать — моя судьба,

Стать рыцарем — его!»

Наутро парочка пришла

Со всеми вместе в зал.

«Что ж, поцелуй ее, брат Кей», —

Ему Гавейн сказал.

Сэр Кей ее поцеловал

В раскрытые уста:

«Так это кто? Жена твоя?

Та самая?» — «Да, та».

«Ну, повезло тебе, Гавейн, —

Вздохнул тогда сэр Кей. —

Нигде я леди не видал

Румяней и стройней».

«Я только дядю выручал,

Артура-короля,

Но от обильного дождя

Вся расцвела земля».

Под руку левую — Гавейн,

Под правую — сэр Кей,

И леди прямо к королю

Ведут они скорей.

Артур был их увидеть рад,

И Гвинивер пришла.

Все рыцари расселись тут

У круглого стола.

Артур на леди посмотрел

(Слегка смутилась та),

За доблести Гавейна он

Благодарил Христа.

Ходили чаши вкруг стола

Отменного вина,

Чтоб счастлив был и сэр Гавейн,

И юная жена.

СМЕРТЬ АРТУРА

На утро Троицы святой

Назначен был суровый бой.

Вскричали рыцари: «Увы!

Как спорить нам с лихой судьбой?»

Явился в спальню сэр Гавейн

С рассветным криком петуха,

И так сказал он королю:

«Подальше надо от греха!

Нам, дядя, важно не спешить,

Подумать над грядущим днем.

Сраженье можно отложить,

Чтоб нас судьба хранила в нем.

Цвет рыцарства увел с собой

Во Францию сэр Ланселот,

Поможет выиграть он бой,

Когда придет к концу поход».

Король созвал большой совет,

Забрезжил первый луч едва,

И перед знатью повторил

Гавейна мудрые слова.

Артура выслушали все,

И посоветовала знать,