дала,

Отрезал он клочок скорей.

Она ему стянула лоб,

Но голова болит сильней.

Кричит клерк Колвин: «Нету сил!

Мой лоб пронзает острый нож!»

«Теперь так будет до тех пор,

Пока ты, парень, не помрешь!»

Он острый обнажил клинок,

И руку он занес над ней,

Но рыбой сделалась она,

Потом — русалкой. И — в ручей!

«Мать! Гребнем причеши меня.

Жена! Постель мне приготовь.

Брат! Меч возьми мой и копье,

Русалки я познал любовь!»

ЧАЙЛД-УОТЕРС{26}

В конюшне Чайлд{27}-Уотерс стоял,

Гладил белого коня,

И юная леди пришла к нему,

Прекрасней белого дня.

«Чайлд-Уотерс, Христос тебя спаси,

О, сжалься надо мной:

Мне что-то тесен нынче стал

Мой пояс золотой.

Зеленый тесен мне наряд,

Чайлд-Уотерс, посмотри!

Чайлд-Уотерс, то твое дитя

Шевелится внутри!»

«Что ж, Эллен, если это так,  —

Он отвечает ей,  —

Возьми Чешир и Ланкашир,

Обоими владей.

Что ж, Эллен, если это так,

И ты не знаешь средства,

Возьми Чешир и Ланкашир  —

Оставишь ему в наследство».

«Чайлд-Уотерс, лучше поцелуй,

Уста твои нежны.

Мне и Чешир, и Ланкашир

Не больно-то нужны.

Чайлд-Уотерс, лучше юный блеск

Твоих веселых глаз,

Чем и Чешир, и Ланкашир

В моем владенье сейчас».

«На север, Эллен, завтра в путь

Отправлюсь я верхом,

Искать красавицу жену

В краю далеком том».

«О, Чайлд-Уотерс, так позволь

Твоим мне стать пажом!»

«Что ж, если хочешь быть пажом —

Поедем со двора,

Но платье зеленое свое

Обрежешь до бедра.

И золото своих волос

Повыше подстригай,

А кто я и куда спешу —

В пути не открывай!»

И паж босой бежал в пыли,

А рыцарь скакал на коне,

Но не был учтивым и не сказал:

«Эллен, садись ко мне!»

Рыцарь ехал верхом, а паж босой

Бежал по стерне весь день.

Рыцарь не был учтивым и не сказал:

«Мой паж, башмаки надень!»

«Потише, Чайлд-Уотерс, — сказала она, —

Куда ты так гонишь коня?

Дитя в моем чреве не может терпеть,

Вот-вот разорвет меня!»

«Ты, видишь ли, реку,  — рыцарь спросил, —

Мы с тобой на ее берегу!»

«Спаси меня, милосердный Господь,

Я плавать совсем не могу!»

Но сразу ее захлестнула в реке

По самую шею волна.

«Спаси и помилуй меня, Господь,

Я как-нибудь выплыть должна».

Когда она одолев поток

Догнала господина опять,

Он спросил ее: «Эллен, видишь ли ты

Все то, что мне видать?

Ты, видишь ли, Эллен, высокий дом,

Золотые ворота дугой?

Там двадцать четыре леди живут,

Одна прекрасней другой.

Ты, видишь ли, Эллен, богатый дом,

На башне — шпиль золотой?

Ту леди, что прекрасней всех,

Назову я своей женой».

«О, Чайлд-Уотерс, я вижу дом

И золото тех ворот.

И пусть же в сей прекрасный день

Тебя там счастье ждет.

О, Чайлд-Уотерс, я вижу дом

И яркий шпиль золотой.

И пусть же счастье будет с тобой

И с твоей молодой женой».

Так был прекрасен богатый дом,

И леди играли в нем.

А Эллен была прекраснее всех,

Но пошла в конюшню с конем.

Леди за шахматной доской

У дубового стола.

А Эллен была прекраснее всех,

Но коня на луг повела.

И рыцаря его сестра

Спросила: «Где ж ты

Себе такого взял пажа

Неслыханной красоты?

Но почему-то у него

Такой большой живот…

Чайлд-Уотерс, пришли его ко мне,

Пускай он отдохнет».

«Пажу, что по болотам путь

Проделал босиком,

Уют покоев дорогих

Пока что не знаком,

Пусть в кухне он свой ужин ест,

Дрожа перед камельком».

Когда поужинали все

И отправлялись спать,

Сказал Чайлд-Уотерс: «Слушай, паж,

Что я хочу сказать.

Ты в город пойди — и мне найди

Красотку на часок

И принеси ее сюда,

Чтоб с ней возлечь я смог.

Не опускай на дорогу, чтоб

Не замочила ног!»

И Эллен в городе нашла

Красотку на часок

И на руках ее несла,

Чтоб он возлечь с ней мог,

Не опуская ни на миг,

Чтоб не мочить ее ног.

«Позволь же мне мой, мой добрый сэр,

В ногах здесь лечь в кровать:

Ведь в этом доме места нет,

Чтоб мне теперь поспать».

Немного времени прошло —

И близко утро дня,

И рыцарь велит: «Вставай, мой паж,

Овсом накорми коня

И сена в кормушку ему добавь,

Чтоб лучше нес меня!»

И встала Эллен, и пошла,

Хоть было тяжко ей,

Овса и сена принесла,

Чтоб конь бежал быстрей.

Она на ясли оперлась

Дрожащею рукой.

Мать Чайлда, слыша громкий стон,

Качает головой:

«Вставай, Чайлд-Уотерс, поскорей,

Наверно, проклят ты:

В конюшне призраки кричат

И шарят, как кроты.

А может — кто-то рожает там

Под гнетом темноты!»

И Чайлд-Уотерс живо встал,

Шуршит рубашки шелк.

Из башни