Шрифт:
Закладка:
— Но на первых двух курсах все всё равно занимаются на общих лекциях. Только практика раздельно. И то не всегда, — сказала Хлоя.
— А ещё у нас есть вечеринки! И на бытовом факультете лучшие! Мы тебя приглашаем! — заулыбалась Минни.
И вдруг на соседнем здании забили часы. Подняв глаза, я увидела замок — почти такой же, как у леди Элбери в гостиной. Крошечные тиктаклины принялись работать молоточками, а девушки засобирались на лекцию. Мы распрощались, обещав друг другу обязательно встретиться. Я снова осталась одна.
Впрочем, и мне стоило торопиться: покупки сами себя не сделают, а список в моём кармане был довольно внушительным. Я зашагала к магазину со студенческой формой, уже гораздо более уверенная, чем час назад. А выходя оттуда с кучей свёртков и потрясений, внезапно увидела проезжающего мимо на гнедом коне мужчину. Он повернул голову на звон колокольчика. Слегка растрёпанные чёрные волосы, убранные в хвост, длинный тёмный сюртук, подчёркивающий широкие плечи, узкие штаны и ботинки из мягкой замши.
Прицельные серые глаза изучающе вперились в меня из-под корсарских бровей. От этого взгляда у меня стало жарко в животе, и к щекам прилила кровь.
Прижав к груди свёртки, я отметила про себя, что наездник одет, как один из аристократов-благотворителей. Вот только иссиня-чёрные волосы были взъерошены, элегантный костюм примят, полы сюртука топорщились, шейный галстук сполз и почти развязался, открывая мощную шею. Кажется, я его где-то видела. Хотя нет, я не много видела мужчин за свою взрослую жизнь, но ни одного такого… кхм… красивого.
Он проехал дальше, в сторону Академии. А я подумала, что судя по мощи и фигуре, это был кто-то, имеющий отношение к боевому факультету. Кстати, и шпионов наверняка обучают там же.
И по моим рукам пробежали мурашки.
"Замковые" часы, которых оказалось в городке не так уж мало, успели пробить трижды, когда я, увешанная свёртками и с несколькими коробками на бечёвке, подошла к воротам Академии.
— Пропуск! — рявкнул дюжий охранник с зеленоватой кожей.
Я всячески постаралась предъявить ладонь с невидимой днём печатью. Глядя на мои потуги, пара проходящих мимо студентов в синей форме рассмеялись. Свёртки посыпались на брусчатку, и я протянула руку под нос отвратительной зелёной роже с бородавками на носу, похожими на застывших на камне крошечных лягушат.
— Проходи! — рыкнул верзила.
Вдоволь навозившись, подбирая одни свёртки, роняя другие, я всё-таки изловчилась всё собрать и, сердясь на образину, буркнула:
— Вам стоило бы отдохнуть, господин. И поспать в холоде. Говорят, тогда цвет лица преображается, а характер добреет.
Лапища с волосатыми пальцами сграбастала моё плечо и завернула к сторожке:
— Сюда иди!
И кто меня за язык дёрнул?! Кажется, мой язык готов надерзить всем и вся, отрываясь за каждый час фальшивого послушания в приюте. Так недолго и в карцере оказаться даже там, где его нет…
— Простите, сударь, — заюлила я. — Я только с заботой о вашем здоровье, вы же трудитесь целый день, не покладая…
Сопротивляться было бесполезно. Верзила провёл меня, как игрушечную, распахнул перед носом дверь. Втолкнул в полутёмное помещение за толстыми стенами, где лишь в оконце под потолком проникал дневной свет. Пахло сыростью. Я испуганно обернулась.
— Простите, я…
Дверь захлопнулась. Куча серых одежд, наваленных скопом, вдруг зашевелилась и проскрежетала:
— Наконец-то! Долго тебя ждать, Танатрея Стоули?
Я сглотнула и, присмотревшись, обнаружила у ожившей "вешалки", на которой висели серые плащи, бесформенные хламиды и неуместный красный шарф, глаза. Белесые глаза на зеленоватом кожаном заднике, которые можно было бы принять за блестящие пуговицы, если бы они не моргали так выразительно.
— Извините… — пробормотала я, решив, что перегрелась с непривычки.
— И нечего тут извиняться! Соображать надо, что мне не только всяких внеурочных новичков ожидать приходится, а есть ещё куча важнейших дел!! — прошипела куча.
И я поняла, что красным был не шарф, а в некотором роде "рот".
— Прошу прощения, меня не предупредили, — пробормотала я, категорически решив больше не дерзить сегодня, тем более говорящей куче. — С кем имею честь?
Куча пошевелила плащами, отчего рукава задвигались, как щупальца осьминога, и важно заявила:
— Я — мистер Носок!
Я стиснула зубы, чтобы не прыснуть. Впрочем, не удалось. Куча оскорбилась и начала увеличиваться в размерах.
— Как смеешь ты, малявка, смеяться надо мной, Великим Демоном Потерянного носка, Магистром Паники "Нечего Надеть" и Ужасом Оторванной Не вовремя Пуговицы?!
Стало ещё смешнее, но я сдержалась на этот раз.
— Простите, это нервное. Никогда не встречалась с демонами…
— Чулков не теряла? — с подозрением нахохлилась куча.
— Теряла, ещё как! Но больше не я, а малыши из нашего приюта.
— Значит, ты знаешь нашего брата непонаслышке, — с апломбом заявила куча. — Мы — клан домашних демонов, которых глупые люди называют домовыми. Нас знают все! И нечего тут!
Свёртки и коробки так и норовили выпасть из моих рук снова, и подумывая уже взять скользкую бечёвку в зубы, я пробормотала примирительно:
— Очень приятно, мистер Носок! Всегда мечтала познакомиться с настоящим домашним демоном и повелителем потерянного носка. Большая честь! Но позвольте узнать, почему вы меня ждёте? Я вроде как по драконам или…
— Глупая девчонка, — фыркнула куча. — Тебя разве не надо размещать в общежитии или ты собираешься жить на порожке чужих гостиных?
— Надо, конечно. Очень надо!
— Вот и пойдём. Берись за носок.
Куча приблизилась ко мне, окатив запахом старого чулана. Я заметила торчащий из кармана одного из плащей полосатый носок. Выполнить её приказ было крайне сложно, учитывая занятые руки и подмышки, но я всё же исхитрилась коснуться носка пальцем. В нос ударила пыль, словно я распахнула дверь на чердак и… собственно на чердаке и оказалась.
— Ой…
Куча отплыла от меня и пробурчала:
— И не надо жаловаться. Надо вовремя поступать в Академию, а не падать на голову, когда все места заняты. Да ещё и после разгрома, который устроили на втором этаже гоблины! Жить будешь тут, и точка!
Хм… тут ещё и гоблины есть? Я осмотрелась и выпустила, наконец, из рук коробки и свёртки. Судя по балкам на потолке, уходящим вверх, по каменной кладке, во все стороны выступающей эркером, и запылённым окнам в обе стороны, мы оказались внутри какой-то башни.
Однако комната под самой крышей была не маленькой, полы ровные, стёкла целые, из сваленной в углу останков мебели торчал остов кровати и ножки стула. А вон то, кажется, — свёрнутый старый матрас.
