Шрифт:
Закладка:
Второе судно отступило и ушло в темноту, но не раньше, чем кто-то с «Никобара» успел перепрыгнуть к нему на борт. Присутствие духа у капитана Макри было удивительным, и он ни на мгновение не потерял контроля над экипажем. Корма судна уже начала проседать и крениться не левый борт. Все быстро получили спасательные пояса. К счастью, среди пассажиров были всего две женщины, а детей вовсе не было. Шлюпки были спущены на воду без заминки, и вскоре к ним приблизились еще две шлюпки со столкнувшегося с «Никобаром» судна (впоследствии оказалось, что это был большой каботажный пароход). Когда последний из пассажиров благополучно спасся, Брейсьер с тревогой обратился к капитану:
– Мы ведь и правда ничего не можем сделать с золотом? Возможно, ящик или два…
– О, к черту золото! – взорвался капитан Макри. – Смотрите за шлюпкой, сэр, и высадите пассажиров. О слитках позаботится страховая компания.
Брейсьер исчез после первой же фразы шкипера. Капитан обернулся к стюарду, и пока экипаж уходил к оставшимся шлюпкам, они тихо переговорили. Вскоре стюард отвернулся, как если бы собирался выполнять приказ, но капитан громко продолжил свою речь:
– Так будет лучше всего, и в худшем случае мы сможем выбросить их. Но осторожно – судно не продержится и десяти минут.
Оно продержалось почти четверть часа. И за это время на нем никого не осталось, а капитан покинул его на последней шлюпке, причем достаточно поздно, чтобы видеть последние огни корабля, когда тот пошел ко дну.
II
Наступил угрюмо-серый день, а «Никобар» лежал всего в десяти морских саженях,[6] а вовсе не в миле от берега, и его топ-мачты одиноко виднелись над бурлящей водой. Весь день море было неспокойным, но снегопад прекратился, и ночью погода стала намного лучше. На следующий день сотрудники страхового общества приплыли на катере из Плимута, и вскоре спасательный катер подошел к возвышающимся из воды мачтам. Судя по всему, имелись все шансы поднять судно, и с буксира спустился ныряльщик, чтобы измерить пробоину в борту «Никобара» – это было нужно для того, чтобы подготовить дубовые доски для ремонта пробоины и подготовки к откачке и подъему судна. Работы выполнялись быстро, и буксир оставался на месте всю ночь, готовясь к следующему дню, когда водолазы должны были для начала вытащить слитки.
Случилось так, что как раз в это время Мартин Хьюитт работал над важным и деликатным делом для страховой компании Ллойда, и на несколько дней остановился в Плимуте. Конечно, он услышал о катастрофе, и при разговоре о только что начавшихся работах с агентом Ллойда, услышав имя Перси Меррика (представителя компании, которая должна поднимать судно), Хьюитт сразу же вспомнил его – ведь они были давно знакомы. Так что в тот день, когда водолазы извлекали слитки из затонувшего «Никобара», Хьюитт устроил себе выходной и отправился на борт буксирного судна.
Там он встретил Меррика – крупного, приятного человека лет этак тридцати восьми или около того. Он был очень рад видеть Хьюитта, но в то же время очень озадачен результатом утренних работ на месте крушения. Два ящика со слитками пропали.
– Слитки на борту стоили 200 000 фунтов, в этом нет сомнений. Они были упакованы в сорок коробок, каждая стоимостью в 5 000. Но сейчас там только тридцать восемь упаковок! Что же произошло?
– Полагаю, ваши люди здесь ни при чем? – спросил Хьюитт.
– Нет, с ними все в порядке. Понимаете, они никак не могут что-то незаметно стащить, тем более что свое водолазное снаряжение они снимали здесь, на борту. Кроме того, я и сам был с ними.
– О, так вы погружались?
– Видите ли, иногда, по таким особым случаям, как этот, я и сам надеваю водолазное снаряжение. Этим утром я опускался с ними. Попасть на затонувшее судно было несложно, и я нашел ключи от хранилища слитков в каюте капитана – там, где, по его словам, они и должны были находиться. Но, конечно, после пары дней нахождения в соленой воде замки испортились. Так что мы просто выломали дверь. И тогда мы увидели, что могли бы войти внутрь намного легче, если бы подошли с другой стороны. Дело в том, что пароход врезался в угольный бункер, находившийся как раз по соседству с хранилищем слитков, и при этом разорвал лист металлической обшивки.
– А два пропавших ящика не могли исчезнуть этим путем?
– О, нет. Мы, конечно, посмотрели, но это было бы невозможно. Судно накренилось в противоположную сторону – на правый борт, а штабели ящиков были далеко от прорванного листа. Итак, как я уже сказал, мы выломали дверь, и в хранилище оказалось только тридцать восемь коробок со слитками, ни больше и ни меньше. Сейчас они внизу, в кормовой каюте. Пойдемте и посмотрим.
Их было тридцать восемь; сосновые короба были скованы железными обручами и запечатаны на каждом стыке, восемнадцать дюймов в ширину и шесть дюймов в глубину. Они были связаны по двое, видимо, для удобства транспортировки.
– Вы сами их так связали? – спросил Хьюитт.
– Нет, мы нашли их уже в таком виде. Мы просто подцепляли их лебедкой, по двое за раз, и перетаскивали сюда.
– А что вы предприняли по поводу двух пропавших?
– Конечно, мы сразу телеграфировали в главный офис. И я послал за капитаном Макри (полагаю, он все еще где-то недалеко), и Брейсьером – это второй помощник, отвечавший за хранилище со слитками. Возможно, они что-то знают. Как бы то ни было, ясно одно: в начале плавания было сорок ящиков, а сейчас их всего тридцать восемь.
Наступила пауза, а затем Меррик добавил:
– Кстати, Хьюитт, это же по вашей части, не так ли? Вам стоит поискать эти два ящика.
– Хорошо, – рассмеялся Хьюитт. – Раз вы нанимаете меня, я начну сию же минуту.
– Ну, – протянул Меррик, – конечно, я не могу сделать этого без позволения начальства. Но если у вас есть свободный час, то ведь не произойдет ничего плохого, если вы облачитесь в сыщицкое кепи, не так ли? Хотя делать там особо нечего. Можете послушать показания Макри и Брейсьера. Я, конечно, не знаю, но поскольку на кону 10 000 фунтов, вероятно, вам что-то