Шрифт:
Закладка:
Получивши весть о победе, Василий сам отправился под Смоленск; но на этот раз осада была неудачна: что пушки осаждающих разрушали днем, то осажденные заделывали ночью; тщетно великий князь посылал к смолянам частые грамоты с обещаниями и угрозами; они не сдавались.
СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ СОЛОВЬЁВ, русский историк
Неудачные попытки овладеть Смоленском не ослабили энергии Василия III. Напротив, они, казалось, все больше и больше возбуждали ее. Убедившись в первый свой поход, как рискованно штурмовать эту твердыню, великий князь точно так же убедился и в том, что московская артиллерия, несмотря на всю ее многочисленность, еще слишком слаба, чтобы оказать действительно существенное воздействие на мощные стены. И вот, прежде чем в третий раз пытаться овладеть Смоленском, он предусмотрительно озаботился о приведении своей артиллерии в возможно лучшее состояние. В Германии и Богемии были выписаны искусные в ратном и пушкарском деле люди, было увеличено число орудий большого калибра, а артиллерия в изобилии снабжена ядрами и бомбами.
На этот раз русская сторона сделала ставку на взятие города измором. Смоленск на протяжении полутора месяцев подвергался артиллерийской бомбардировке и испытывал огромную нехватку продовольствия.
Сопротивление голодающего гарнизона, съевшего всех лошадей в городе, держалось только на надежде на помощь извне, и город ее дождался. Приближающееся литовское войско во главе с князем Константином Ивановичем Острожским, которое до того сумело разблокировать окруженные русскими Полоцк и Витебск, стало причиной повторного снятия Василием III осады и отвода артиллерии.
Ганс фон Кульмбах. Портрет Сигизмунда I. 1510-е
Как и в прошлый раз, важную роль сыграла нехватка фуража. Тем не менее эта осада Смоленска не прошла даром. Городским укреплениям был нанесен серьезный урон (в частности, была разрушена Крылошевская башня), а разорения округи лишили Смоленск продовольственной базы.
Смоленск был взят русскими войсками только в результате осады 1514 года.
К новой кампании литовское войско подготовиться вовремя не смогло. Не оправдались и надежды Сигизмунда I на выступление ему на помощь крымского хана. Удалось лишь оснастить гарнизон Смоленска порохом и новыми ружьями. Во главе гарнизона остался воевода Юрий Андреевич Соллогуб.
Первые русские отряды из состава стоящей под Дорогобужем армии подступили к Смоленску 16 мая. В начале июня во главе всей передовой рати численностью в 5000–6000 человек к осажденному городу прибыл князь Даниил Васильевич Патрикеев по прозвищу «Щеня» (предводитель русского войска в многочисленных походах и сражениях, в том числе при разгроме литовского войска в Ведрошской битве), а также участник предыдущих осад воевода Иван Андреевич Челяднин.
Пока военные готовились к осаде, князь Глинский вступил в тайную переписку со своими сторонниками в Смоленске на предмет условий капитуляции. При этом стимулом для него было обещание Василия III сделать его после взятия города удельным князем смоленским.
Позже к городу подошла осадная артиллерия и основные войска во главе с Василием III. Всего осадное войско состояло из 15 000 воинов.
Смоленск вновь был подвергнут мощному артиллерийскому обстрелу, но на этот раз деятельную помощь войску Василия уже оказывали иностранные специалисты-инженеры, в частности некий артиллерийских дел мастер Стефан.
29 июля этот мастер Стефан лично произвел первый выстрел из самого большого осадного орудия. С первого же выстрела ему удалось поразить самое большое орудие защитников города, его разорвало, и много осажденных было побито. После второго выстрела пушкаря Стефана, огонь по городу открыли другие пушки, и в короткое время весь Смоленск заволокло дымом и огнем.
Русские, предводимые нанятыми в Германии и Богемии ратными людьми, стали из-за Днепра метать в город из 300 улучшенного образца пушек огненные кули, большие и мелкие ядра, окованные свинцом. В то время как старые литовские пушки осажденных разрывались и били своих, московские метко попадали в деревянные стены по берегу Днепра и разрушали их.
ИВАН ИВАНОВИЧ ОРЛОВСКИЙ, русский краевед, историк, географ
На первых порах гарнизон города сражался стойко, но по мере того, как разрушения множились, а запасы иссякали, боевой дух защитников крепости все более падал.
На этот раз бомбардировка города была более чем удачна. По словам летописца, от ужасного действия орудий, колебались стены, и люди падали толпами. Падающие снаряды, горящие дома, обволакивающий город дым, грохот выстрелов, стоны раненых – все это ужасающим образом действовало на мирное население, и мольбы людей о сдаче города принудили воеводу Соллогуба вступить в переговоры.
Пальба затихла. Епископ Смоленский Варсонофий (Ходыкин) вышел на мост, объявляя, что наместник Смоленска готов начать на следующий день переговоры о мире. Великий князь, не допуская никаких отсрочек, потребовал немедленной безусловной сдачи города и, в ожидании ответа, приказал возобновить канонаду.
Ужас смерти повис над Смоленском и его несчастными гражданами. В отчаянии они теперь уже решительно потребовали у Соллогуба сдачи города.
К тому же надежда оборонявшихся, как и в прошлые разы, возлагалась на прибытие подмоги, формированием которой занимался король Сигизмунд I. Однако со временем становилось все очевиднее, что гарнизон не сможет его дождаться.
Напрасно воевода Юрий Андреевич Соллогуб уговаривал жителей держаться крепко, граждане не хотели его слушать, и когда город загорелся от бомб почти повсеместно, устрашенные жители потребовали от гарнизона остановить сопротивление.
В городе была печаль большая, видели, что биться нечем, а передаться – боялись короля. Великий князь велел ударить в третий раз – пали новые толпы осажденных; тогда владыка Варсонофий вышел на мост и начал бить челом великому князю, просить срока до следующего дня; но Василий сроку не дал, а велел бить многими пушками отовсюду. Владыка со слезами возвратился в город, собрал весь причт церковный, надел ризы, взял крест, иконы и вместе с наместником Соллогубом, панами и черными людьми вышел к великому князю. «Государь князь великий! – говорили смоляне. – Много крови христианской пролилось, земля пуста; не погуби города, но возьми его с тихостию». Василий, подошедши к владыке под благословение, велел ему, Соллогубу и знаменитым людям идти к себе в шатер, а черным людям и духовенству велел возвратиться в город.
СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ СОЛОВЬЁВ, русский историк
На другой день, 30 июля, великий князь послал в Смоленск князя Даниила «Щеню», дьяков и подьячих, велев им переписать всех жителей и
