Видимо, поступила команда убрать цветы от Тулеева с глаз долой. С этим, увы, ничего не могу поделать, бессилен. И в отставке мешаю кому-то жить. Даже знаю, кому именно…

– Если сравнивать политиков девяностых годов и нынешних, кому отдадите предпочтение?

– В девяностые личности попадались яркие, ораторы прекрасные, но настоящей команды на самом верху не было, каждый тянул одеяло на себя. Многие откровенно шли во власть, чтобы потуже набить свой карман. Правительство и Кремль особо не волновало, что происходило в регионах. Лишь бы народ сидел тихо, не бунтовал и не вякал. Москва редко выполняла обещания, постоянно приходилось драться, выгрызая каждую крошку. Даже когда удавалось вытрясти деньги, совсем не факт, что тебе их потом перечислили бы.

Сейчас лучше. Конечно, воры и циники никуда не делись, но хоть что-то решается. Да и денег области выделяют столько, сколько я за все годы губернаторства не получал.

– А с точки зрения человеческих качеств?

– Я мало с кем общался из последних министров. Чтобы человека понять, надо сесть, поговорить за жизнь, может, чарку-другую поднять… У меня не было возможности с кем-то близко сойтись.

© Григорий Шалакин

– Вот еще о чем спросить хочу… Вы вишню едите, Аман Гумирович?

– Ягоду? Вырос на ней. Раньше больше всего любил черешню и вишню. Так еще с Кубани повелось, где я провел юность. Мог запросто пару кило уговорить за один присест.

И варенье вишневое обожал, и вареники.

А сейчас нет, не ем. В рот не беру. Как отрезало. И не знаю, смогу ли когда-нибудь. Наверное, уже не получится.

Память не сотрешь, как ни старайся, подсознание не выключишь. Вот и Эльвира перестала покупать черешню с вишней, следит, чтобы на столе их случайно не оказалось.

– Вы попросили?

– Однажды принесла домой с рынка, я увидел, сказал: «Убери. Извини, не смогу есть». Она сразу все поняла.

Казалось бы, причем тут ягода, а перебороть себя не выходит. Горькой для меня вишня оказалась.

Почти как в известной песне: сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я один…

ИМЯ СОБСТВЕННОЕ

из личного архива А. Г. Тулеева

О юбилее

Тринадцатого мая 2019-го мне исполнилось семьдесят пять лет.

Прожита большая, сложная и интересная жизнь. Можно подводить итоги, расставлять акценты.

О чем мечтать в таком возрасте, чего желать? Здоровья в первую очередь. Раньше произносил это слово на автопилоте, не особо задумываясь над смыслом, и лишь теперь дошла его истинная глубина и значимость. С морально-боевым духом у меня по-прежнему порядок, а вот физическая сила не помешала бы.

Всегда любил гулять по лесу. Прочистить мозги, продышаться, разобраться в мыслях и чувствах. Мог и ружье с собой прихватить. И сейчас с удовольствием сходил бы на глухаря, да пока не получается. За последние годы перенес две сложнейшие операции на позвоночнике. Врачи сразу предупредили, что процесс реабилитации может затянуться: пока все окрепнет, пока нервные корешки срастутся… Стараюсь каждый день пройти хотя бы шагов на десять больше, чем накануне. Очень помогают палки для скандинавской ходьбы.

Кстати, любопытно получилось: в 2015 году я чуть ли не насильно вручал эти палочки людям старшего поколения. По оценкам специалистов, они прекрасно оздоравливают организм, задействуя девяносто процентов мышц, укрепляя сердечно-сосудистую систему. Да еще и калории сжигают. Полезная штука! Потом у нас стартовала акция «Тысяча скандинавских палок – ветеранам Кузбасса». За три года их бесплатно получили тридцать пять тысяч человек. Теперь вот и я осваиваю. Но это так, частности. Речь не об этом.

Хуже физической немощи лишь невостребованность и ненужность. Знаю, кто-то радуется, дождавшись пенсии. Мол, вот теперь отдохну! Ну хорошо, недельку повалялся на диване с книжками, пощелкал каналы в телевизоре, а дальше что? Я реалист и трезво оцениваю, что дожить до семидесяти пяти в здравом уме и твердой памяти – уже большой подарок судьбы. Но не могу представить себя без дела. За любое занятие готов уцепиться зубами! Бездействие губит, убивает. Поэтому никогда не буду сидеть сложа руки. Никогда!

Всю жизнь пуще смерти боялся нарушить божьи заповеди и подвести людей. Этот страх преследовал постоянно. Пугали не наказания, а что не справлюсь, не оправдаю доверия, подведу других. Чем выше поднимался и шире становился круг обязанностей, тем сильнее давило сомнение, не давая спать по ночам: вдруг не потяну? Да и сны были в основном на производственные темы: то еще не все котельные готовы к зиме, то ураган натворил бед, надо порушенное восстанавливать, то шахтерский поселок землетрясение потрепало… Нервы постоянно были на взводе. Мозг не отключался, голова не отдыхала.

Я трижды участвовал в президентских избирательных кампаниях. Какую цель ставил, ради чего лез в драку?

Вот зачем баллотировался в 1991-м? Сидел бы тихо, глядишь, и не попал бы в опалу у Бориса Ельцина.

Может, зря в 1996-м во втором туре агитировал за Геннадия Зюганова? Он в итоге сдался без борьбы, струсил.

Стоило ли выдвигаться в 2000-м, когда исход выборов был очевиден – победит Владимир Путин?

Ясно, что не ради личных амбиций и цифр в итоговых протоколах ввязывался я в эту борьбу. Не мог смотреть, в какой хаос погружалось общество, разваливалась великая страна, которую знали и уважали на всех континентах… Не мог молчать, а участие в выборах давало мне право голоса.

Власть – штука жестокая и коварная. Засасывает. Добровольно отказаться от нее почти невозможно. По крайней мере, у меня не получилось. Когда начались проблемы с позвоночником, стало трудно ходить, а потом даже стоять, подумывал: может, пора передавать хозяйство в руки более молодых, здоровых? Но не привык бросать работу на середине. Всякий раз находились веские резоны, чтобы оставаться на посту. Сперва требовалось закончить одно важное дело, потом – второе, затем – третье. И так без конца.

Вот и получилось, что пробыл губернатором Кемеровской области более двадцати лет – с 1 июля 1997 года по 1 апреля 2018-го. Не обзавелся ни яхтами, ни виллами, ни личными самолетами. Даже странно писать или говорить о подобном. Откуда бы взялось такое богатство? Не ради этого шел во власть. Мне нет резона врать или лукавить. Действительно, всегда старался думать о людях, их боль и проблемы принимал близко к сердцу. Не скрою, хотел, чтобы и после ухода меня вспоминали добрым словом, говорили: «Это сделал Аман». Или: «Так было заведено при Тулееве».

За два десятилетия было много разного – и