– спрыгивает ещё пара гулей... Морда, открывающая пасть перед лицом, зря – кинжал в глаз, минус один. Итог – трое... Размытый силуэт – размывается, но, спотыкаясь, катится в меня, вновь вминая меня в стену. Как швейная машинка, я тычу кинжалом куда-то в живот... Бум – прилетает следующая лапа, и... тишина обрушивается, выбивая гудение. Мерцание, и только яркий свет... светлячком...

Бам – прихожу в себя... резко. Комната. Пол холодный. Меня караулят двое мелких малютов. Хм, вполне себе на людей похожи, мелкие только. Пытаюсь сесть.

– Ака-ака, – щебечет малыш вполне дружелюбно, но... достаточно жёстко прибивая меня рукой к полу. Да в нём веса... ну тридцать килограммов. Не двадцать. Голова бьётся об пол... Больно.

– Ака? – говорит второй.

– Ага... ака, ака, – лепечу я. Спокойно… Кинжала нет, сапоги сняли, морда лица болит.

– Ага?.. Ака!

Я расслабился. Если охраняют, значит не убьют, по крайней мере... сразу. Гула нет, видимо, атаку отбили. Да уж... эту реку перекрыть – эти малюты просто монстры... Два-три часа, и за мной пришёл взрослый малют, побитый.

– Топа!.. Топа рад... – махнул он рукой на выход.

Топа... ю... видимо...

Пришли мы в довольно неказистый домик возле ворот.

– Топа, – указал проводник на дверь. Оставшись снаружи, он сел.

Одна комната. Кровать, стол, стул... два. На одном сидит вождь, побитый, уставший.

– Сад... ись, – указывает на стул. – Говори...

– Что... говорить? Случайно... оказался в пещерах... вышел... над домом проход, как у вас бой начался, пошёл на выход, тут гули... всё.

– Зач... ем... гу... бил?

– Э... да, в общем-то, это они меня.

– Ты... бил... два... гу.

– Да, по пути попались... напали, я защищался.

– Почему нет уйти?

– Почему не ушел? Добил... хм...

– Де... бил?

– Да, де… бил. Отпустишь меня?

– Де... бил… нет мир. Тот! Совет! – крикнул вождь.

– А? – раздалось с улицы.

– Пат!.. Топ... пат, – уже мне сказал вождь. – Пф…

Меня сопроводили в другое здание рядом – комната, кровать, стол, один... стул-табурет.

– Пат! – сказал сопровождающий и вышел.

– Пат... Что тут можно? Пат...

Дверь закрылась. Окно маленькое. Да, остаётся только... спать.

С утра на столе дымящаяся овощная похлёбка, м-м... запах... И дверь приоткрыта. Искушение, однако... Живот или свобода? Да... три раза свобода. После еды.

А меня никто и не охранял. Я вышел, когда караван с вождём как раз поднимался к воротам. Только начал, метров на пять только поднялись... А чего я теряю, собственно?

Куда идти, примерно представляю, тут дорог-то – две вдоль и две поперёк.

Идти. Не бежать, меня провожали взглядами, но не удерживали. Чуть ускорившись, догнал караван уже у ворот.

За воротами... рай? Долина, луга, поля, река, водопад. Всё, как в детских мечтах, – красота и волшебство.

– Нет совет, – сказал вождь и махнул рукой, не останавливая... а приглашая.

Мы отошли, стало видно, что долина окружена скалами со всех сторон.

– Тем... но... очень... много... Бил... пф... Много... за... был... много... нет дорог... нет мир.

– Отсюда не выбраться?

– Да, нет дорог мир, нет совет... сомер... ть.

– Нет света... смерть?

– Да... кошаки.

– Кошки?

– Да... бил? Нет совет... дом…

– Нет совет... ночью вниз?

– Ночь... ночь, да... вониз. Кошаки.

Всё оказалось просто. Жить мне здесь… долго. Выход, он же вход, в долину один – ворота, ночью не выжить – горные кошки. На скалы не забраться, ну то есть забраться, но там – ага, горные кошки. Пещеры. Пещеры... горенааками (видимо, горняками) пройдены, других входов, выходов нет. Так и живут, есть свет – сажают, собирают овощи, нет света – дома спать, с гулями воевать... несколько раз за кон – год, плодятся те быстро. Жену подберут, хату дадут, потом и вождём можно избраться через пять битв. Пока отдыхать да полезность свою придумывать, талантов не знают, в япе не нуждаются. Всё. Финал или наоборот – долгая, счастливая, спокойная, размеренная...

– Как тут... ты? – Вождь разговаривал лучше остальных.

Как гласит их легенда, горняковская, много-много конов назад они предали своего вождя, и проход в это подземелье обвалился. Или проход обвалился, и они не смогли прийти на помощь и тем предали... Восемь поколений сменилось с тех пор, произошли упадок и деградация, а началось всё с языка, его стали сокращать, менять, упрощать... В итоге то, что есть. Большинство – их тут три сотни – владеют, если можно так выразиться, сотней обрубков слов.

Вождь Том и ещё трое, старейшины, лучше знают язык. Но остальные не желают его изучать. Типа зачем? Бить гулей он не поможет, выращивать тростник, овощи – тоже.

А всего-то два поколения назад кольчуги сами делали, а сейчас... ломики эти... пики... три штуки