думайте, обсуждайте, определяйтесь. Я понимаю, что у вас много вопросов, но сейчас уже поздно, поэтому давайте отложим все разговоры на завтра. Король у нас еще маленький, а детское время уже вышло, так что ему пора в кроватку.

Установившаяся до этих слов гробовая тишина взорвалась дружным хохотом и громче всех, мне кажется, смеялся я. Но тем не менее народ дисциплинировано начал расходиться, не пытаясь терзать меня вопросами. Нет, нельзя сказать, что люди расходились молча — они активно переговаривались, обсуждая услышанное, но меня уважительно обходили стороной. Думаю, мало кто из присутствующих в эту ночь заснет. О чем не преминул сказать и Фурлет:

— Народ рванул по домам за арбалетами. Теперь всю ночь будут кучковаться вокруг нашей фермы и активно дискутировать. А нам лучше все-таки поспать. Мы свое дело сделали — взбаламутили народ, так что можем спать с чувством хорошо сделанной работы.

Я на это только посмеялся, завалившись на коврик, постеленный поверх горы сена. Рядом со мной тут же пристроились мои собаки.

Утром я уточнил у охраны:

— Так этот день мы проведем в, как его там, Трёлише?

— Да, будем ждать усиление.

— Надеюсь, по городу мне ходить безопасно?

— Ну, учитывая, что вокруг тебя будет ходить толпа местных, то да.

— Тогда я сегодня похожу по городку, мелочевку пособираю. Может, что-то интересное попадется.

— Точно! Как я забыл о твоем даре! — хлопнул Фурлет себя по лицу. — Вот будет развлекаловка для местных!

На этом мы вместе заржали, представляя себе предстоящее шоу. И оно получилось запоминающимся. Я ходил по улочкам и ковырял землю совочком. Если попадалось что-нибудь медное, монетка или колечко, я бросал это кому-нибудь из детворы, толпящейся поблизости. Серебро отдавал взрослым, образующим вокруг меня большое кольцо охранения с арбалетами наперевес.

Также я заходил, не стесняясь во двор каждого дома, если видел его хозяев, обходил кругом весь двор, осматривал дом и хоз.постройки. Мелочевку сам поднимал, если она была неглубоко, и отдавал хозяевам или их ребятне, крутившейся рядом. Если же замечал что-то, требующее выкапывания или вскрытия, то указывал хозяевам место и называл глубину залегания. Это надо было видеть, с каким рвением все это тут же выкапывалось из земли, выковыривалось из стен или фундаментов строений на глазах у десятков зевак, опирающихся на забор вокруг двора, грозя его обвалить.

Естественно, я за этот день не разбогател даже на серебрушку, так как все отдавал горожанам всех возрастов. Надо же было как-то отплатить местным за гостеприимство! Что касается кладов посерьезнее, то на весь городок бесхозных нашлось только три, в которых ничего из разряда «Вау!» не обнаружилось. Обычные монеты и ювелирка среднего качества. А вот тайников, чьи хозяева стояли тут же, я обнаружил сотни. Ох, городок и повеселился! Ладно, когда в доме есть тайник, который сами же хозяева и сделали. Когда я им указывал на него, они обычно краснели, смущались и с таинственным выражения лица кивали, мол, да, знаем, это наше.

Намного интереснее было, когда я указывал на заначку, сделанную одним из хозяев втайне от своей второй половинки. Какие словесные баталии при этом разворачивались на потеху толпе зевак! Но, к счастью, все заканчивалось без серьезного мордобоя, и семейные скандалисты быстро присоединялись к всеобщему хохоту.

Такая веселуха растянулась на весь день. Я думаю, никакая ярмарка или праздник никогда не приносили жителям Трёлиша столько веселья и удовольствия. В каждом втором доме меня пытались накормить чем-нибудь вкусным, но я довольно быстро начал показывать с сожалением на свой оттопырившийся животик. Тогда за хозяина приходилось отдуваться моим пёселям, не отходящим от меня ни на шаг, но и они скоро уже с трудом таскали свои раздувшиеся бочонки.

Однако самым интересным в тот день стала встреча с семьей магов. Когда я оказался за пределами Проклятых гор, то сразу начал приглядываться к людям, полагая, что маги должны как-то светиться в отличие от простого человека. Но с этим обнаружились проблемы, поскольку на людях нередко было слишком много шумов. Представьте себе женщину, у которой при себе есть деньги в кошельке, в ушах висят сережки, в волосах на голове есть пара заколок, на пальцах надеты кольца, на руках браслеты, а на груди висит какое-нибудь ожерелье поверх пары амулетов. Думаете, легко за всем этим разглядеть свечение, исходящее непосредственно от ее тела?

Обычный человек практически не светится. Сколько я ни присматривался к тем людям, рядом с которыми провел много времени — Киррэт, Цари, Ник, Тома, все они имели еле заметное свечение либо в полной темноте, когда моему левому глазу никак не мешала картинка от правого, либо в опасных зонах, где высокий магический фон сильно подсвечивал все окружающее пространство. Кто-то может сказать, что я мог бы замечать свет, исходящий от человека, просто закрыв глаза, обнулив тем самым картинку от правого глаза. Ага, а вот ни фига! Попробуйте днем на свету закрыть глаза, а потом еще и закройте верхнюю часть лица ладонями — сразу заметите, как меняется освещенность в глазах. Так что от дневного света веки не спасают. Я могу, конечно, людей рассматривать, закрыв правой рукой нормальный глаз, но боюсь это будет пугать их до умопомрачения.

Так вот, раньше мне как-то не удавалось оказаться в ситуации, где я мог бы разглядеть человека и поговорить с ним, подозревая в нем мага. А пребывание в Трёлише дало мне такую возможность. Сперва я среди детей заметил девочку приблизительно одного со мной возраста, которая очень сильно светилась. Я, продолжая заниматься своей поисковой развлекаловкой, начал к ней приглядываться, чем немало смутил девочку. В итоге она стала прятаться за спинами других детей и лишила себя тем самым возможности перехватить от меня медяк-другой.

Затем к ней присоединился парнишка лет тринадцати и они взялись за руки. Она ему на ухо, видимо, пожаловалась на меня, и он заметно нахмурился. Можно было предположить, что этот мальчишка всего лишь друг данной девочки, вот только он тоже светился. Не так