коллегу? Или его внутричерепному агрегату «нос» заложило? Почему коллегу? А какой бы ещё сволочи удалось подмять под себя грагов? И консолидировать их на освоение новых промысловых территорий. Любому дураку понятно, что такая сволочь в природе одна: конструктор системы.

Поскольку пылкие богатыри не слишком стеснялись в выражениях, многоопытный Юген сделал собственные выводы:

— Так ты, парень, чего ж, колдун?

— Колдун, — мигом сообразил Дон, что отнекиваться чревато, а предложенная версия вполне удобоварима.

Это ведьм местные гнобили с азартом и старанием. А вот колдунов уважали. Ибо колдуны-мужики лечили и учили, а ведьмы лишь пакостили — вздорные сучки. Правда, пакостили давным-давно, а с тех пор успокоились. Да народная память крепче гранита, коли тому народу плюнуть в самую душу. А щупы плюнули. Не по своей воле — ломало их во время конца света, будь здоров — но плюнули.

— Тогда понятно, отчего ты, парень, такой смелый, — понятливо покивал Юген, терзая седую бороду, и уточнил: — Чего, думаешь справиться? Ведьмы в Утробе сильные. Давно там корни пустили.

— А с чего вы там решили, будто кабанов натравливают ведьмы? — поинтересовался Фуф. — То, что они живут с ними по соседству, ещё не резон. Может, те ведьмы и сами от кабанов прячутся.

— Прежде не прятались, а нынче приспело! — зло прокомментировал гипотезу Юген. — Вот так, ни с того, ни с сего. Ведьмы не одну сотню лет торговали у нас еду. Сами-то они безрукие. Ни скотину обиходить, ни масла с творогом из неё добыть. Ни хлеба вырастить. Всюду, куда не кинь, бабы бесполезные. Всё у нас закупали. Из Утробы спокойно приходили и восвояси уходили. Шастали туда-сюда, как у себя дома. И никакие кабаны их не трогали.

— Ты не горячись, — посоветовал старику Гоб. — Наш… Донат разберётся. Против него ведьмы не вояки, — пообещал он и осёкся под кинжальным взглядом Гнера.

— Кабаны скоро перестанут вам докучать, — пообещал и Дон. — Так что, Юген, подарок моей сестры ты возьми. Она не обеднеет. И на эти деньги постарайся прокормить своих месяца три. А после возвращайтесь на свою землю. В холопы не подписывайтесь. Трёх месяцев нам хватит? — на полном серьёзе уточнил он у греющей уши Гранечки и дунул в белобрысую макушку.

— Хватит, — чирикнула малявка, глядя прямо в глаза Югена.

Тот сглотнул и неверяще уставился на Дона, мол, малая не ведьма ли? Губу раскатал на откровения, да обломился. Манипулятор сделал вид, что в упор не видит вопрошающего взгляда старика. Лишь хмыкнул и заорал:

— Паксая, мы жрать сегодня будем?!

— Отвяжись! — прилетел в ответ нежный отлуп.

Девчонки с помощницами трудились, не покладая рук. А голодные тощие дети черногорцев незаметно стянулись ближе к паре костров, на которых во всех имеющихся котлах да котелках булькало варево. Паксая с Дайной, естественно, не выдержали их мучительно ожидающих взглядов, и ребятня уже что-то точила всухомятку.

Отобедав, гости не стали мозолить глаза щедрым дарителям. Юген принял деньги и повёл сородичей дальше в один из приграничных городков Белогорья. А Паксая с армами насели на стабилизатора с требованием прояснить и озадачить.

— Что я вам проясню, если сам блуждаю в потёмках, — сыто поглаживая набитое брюхо, вяло отбояривался Дон.

После проведённой на внутричерепной псарне аналитической работы он успокоился. То, что его базу занимают какие-то нестабильные щупы, «эрудит» оценил в четырёхбалльную проблему по десятибалльной шкале. Ну, занимают. Ну, подозреваются в неприглядных делах. Подозрения — не приговор. А щупы не в единой системе, где каждый объект подчиняется её пользе и целостности.

— Ты прав. Хоть убей, не поверю, что несколько щупов действуют заодно, — задумчиво прокомментировала Паксая рассуждения братца. — Слишком уж эмоциональны. Тем более там, наверняка, не одно поколение. Как минимум, три: бабки, матери и дочки. А то ещё и внучки. Наверняка грызутся.

— Согласен, — поддакнул Гнер. — Согласен также и с тем, что сейчас рано строить планы. Слишком мало информации.

— То есть в атаку сразу после обеда не побежим? — подкусил его Дон в отместку за прессинг.

— Не побежим, — усмехнулся Гнер. — А потом посмотрим, — холодно закончил он, поднялся и отправился инспектировать обоз.

— Что значит: посмотрим? — слегка обалдела Паксая. — Не хочет же он сказать…

— Он сказал: потом посмотрим, — внезапно спокойно, но довольно жёстко повторил обожающий её муж.

Это было особенностью их семейных отношений. Фуф любил баловать любимую женщину и носиться с её мелкими капризами — крупных Паксая себе никогда не позволяла. Но Пайдар Эспе-Раст умел сказать своё веское слово, перед которым юная жена пасовала и затыкалась. Умница, что тут ещё скажешь — в который уже раз погордился Дон своей сестрицей. И все они у него умницы — даже подобранная по случаю деревенская простушка Дайна с добротными мозгами. Что ни говори, роль женщины в жизни общества не в хоре на подпевках у пузатого солиста. Женщины — они ого-го-го. И в избу, и коня, и накормят, и простят — разглагольствовал он, наблюдая, как девчонки убирают следы обеда.

— Их нужно убить, — вдруг проквакала Граничка, пригревшаяся у него бод боком на спальнике.

Дон офонарел. Кого их — он сообразил махом. А вот бестрепетная чистокровная жестокость малышки его оглушила. Откуда? Будь сей феномен фактом, девки бы давно унюхали и доложили. Особо на неё никто не наседал: что случилось с мамой, как девчонка оказалась у Можки. Дескать, пускай отойдёт, а потом сама всё выложит. Что же такое нужно было сотворить с ребёнком, чтобы тот…

— Маму убили не люди, — тихонько, но внятно прогундела Граничка, уткнувшись носом в грудь своего стабилизатора.

— Это был щуп, — догадался Дон. — Хочешь рассказать?

Малышка отрицательно качнула головёнкой и всхлипнула.

— Не вздумай реветь, — испугался Дон. — Я этих ваших слёз боюсь до судорог.

— Трусишка, — хмыкнула девчушка и зашмыгала носом, унимая сердечко.

Сама. Без сюсюканий и посулов задарить её подарками. В семь лет. Женщины — они ого-го-го!

Глава 3

Стабилизатор вынужден заниматься чёрте чем, а он агрегат умственный

До подножия крутобокой горы, что числилась границей между Черным и Белым «горьями», возницы с пастухами доехали честно. А дальше ни в какую. Даже на тройной оклад не клюнули: гони, добрый господин, нашу деньгу и адью. Да не гони нам тут, будто с тобой мы будем в шоколаде. Плавали, знаем! Пришлось рассчитать несговорчивых работников и схватиться за голову. Дон панически боялся этой колышущейся кучи громадных рогатых тел. Совершенно не умел руководить тёмными несознательными массами. А те немедля почуяли слабину лидера и попытались разбрестись.

— Ты будто первый день народился, — посетовал Гоб, добравшись до трусливо-пупырчатой