Проснулся Шпатц поздно. Солнце пробилось сквозь непредусмотрительно оставленную щель в занавесках. Шпатц чихнул и тут же скривился от боли в ребре. С вечера он как смог перетянул льняным полотенцем корпус, чтобы не будить самого себя неосторожными движениями во сне. Обнаружил еще несколько ссадин и синяков на боках и ногах. Поднялся с кровати, сделал несколько осторожных движений, разминая мышцы. Пришел к выводу, что все не так уж и плохо. Но попенял себе, что забросил физические упражнения — так и жирком обрасти недолго. Пообещал в ближайшем будущем исправить это упущение и посмотрел на часы. Почти полдень. Через час должен был зайти Флинк, они договорились вместе пообедать.

Шпатц выглянул в окно. Мобиль Крамма стоял рядом с конторой, значит его начальник был на месте. Шпатц подумал, что надо бы пойти отчитаться, но настроения обсуждать свой провальный первый рабочий день не было. Хотелось есть.

— Герр Макс Вангенхайм? — Шпатц обернулся, почувствовав на своем плече легкое касание. Обладательницей низкого грудного голоса оказалась невысокая блондинка с весьма женственными формами. На вид ей было лет двадцать пять.

— Фрау штамм Эйхендорф? — Шпатц встал из за столика и вежливо поклонился. Его ребро тут же отозвалось болью. То, что дама из вервантов Шпатц узнал практически перед самым выходом из дома. И чуть было не отказался. Но Флинку опять как-то удалось его убедить. Сначала он объяснил, что в его синяке и разбитой губе нет ничего страшного, так даже романтичнее — всегда можно сочинить для дамы героическую историю о схватке с хулиганами, напавшими в подворотне на беззащитную старушку. Что до остальных травм, то на сегодняшнем свидании вполне можно ограничиться романтичным ужином, не переходя к активным физическим действиям. Все-таки, дама воспитанная и вряд ли набросится на Шпатца прямо в ресторане...

— Вы даже красивее, чем я ожидала, — фрау протянула руку и едва коснулась подушечками пальцев обезображенной кровоподтеком скулы Шпатца. — Рада, что ты не отменил свидание. Ты мне нравишься даже с таким... узором на лице.

— Вы... Ты... Извините, фрау штамм Эйхендорф... — Шпатц почувствовал, как его щеки начинают гореть. — Мы уже давно на ты в письмах, но я не ожидал, что вы... Ты окажешься настолько красивой, фрау Дагмар.

— Это так мило, герр Макс, — Дагмар стрельнула глазами в сторону стула.

— Ах, да, я настолько ослеплен, что совсем забыл про вежливость, — Шпатц отодвинул стул, приглашая даму садиться. Потом обошел стол и устроился напротив. — Я заказал игристое вино, но что касается блюд...

— Я совсем не голодна, — Дагмар наблюдала за струей вина, льющейся в ее бокал. Ее тонкие пальцы с длинными ногтями поглаживали серебряную вилку.

— Ты же писала, что это твой любимый ресторан... — во всяком случае, так сказал Шпатцу Флинк, когда рассказывал о месте будущего свидания. — Здесь восхитительно готовят рыбу.

— Сейчас я бы предпочла оказаться где-нибудь в другом месте, — принимая бокал, она невзначай коснулась руки Шпатца и погладила его пальцы. Сделала небольшой глоток, оставив на хрустале полукруглый след красной помады. — Разве ты не чувствуешь того же, герр Макс?

— Невежливо уходить вот так сразу, — Шпатц накрыл ее ладонь своей рукой. Дагмар неотрывно смотрела в его глаза поверх бокала. У Шпатца заныло сломанное ребро.

— Ты такой милый, герр Макс... — Шпатц почувствовал ее ступню на своем бедре. Проклятье. Она была очень соблазнительная. Глубокий вырез пурпурного платья притягивал его взгляд, ее касания «искрили» и вызывали ответное «шевеление» в определенных частях тела. Но почему-то вместо очаровательной фрау Дагмар он видел перед собой копию Ирмы. Вульгарную и пресытившуюся, оценивающую его как кусок аппетитной вырезки в лавке мясника на углу. Шаловливая нога фрау Дагмар коснулась ушибленной вчера части его бедра. Шпатц вздрогнул и склонился вперед.

— Мы можем заказать десерт и вызвать мобиль, фрау Дагмар... — Вообще-то больше всего ему сейчас хотелось сослаться на занятость, стряхнуть с себя руки и ноги Дагмар, которые почему-то ощущались липкими, вежливо попрощаться и уйти. «Кажется, я слишком щепетилен для человека, который вчера весь день таскал тачки», — подумал Шпатц.

— Мы попросим официанта упаковать вишневый пирог и еще две бутылки игристого с собой...

Квартира фрау Дагмар занимала три верхних этажа высотного жилого дома на Мейнштрассе. Разглядеть внутреннее убранство Шпатцу не удалось — окна были закрыты плотными шторами, светильники выключены. Он осторожно поставил бумажный пакет, в который предупредительный официант упаковал их заказ, присовокупив комплимент от заведения — коробочку с крохотными пирожными. Сжал гибкую талию прильнувшей к нему Дагмар и ответил на ее поцелуй. Еще раз подумав, что позорное дезертирство из ресторана было бы куда более разумным действием.

— Моя спальня наверху, — горячий шепот Дагмар обжег Шпатцу ухо. Он всмотрелся в сумрак квартиры. Полукруглую лестницу освещали слабые лучики света, кое-как пробившиеся через плотные шторы. Дагмар в притворной истоме повисла на его плечах. Шпатцу было не очень понятно, почему он считает ее страсть притворной. Но ему казалось, что сценарий был бы тот же, если бы на месте него оказался кто угодно — Флинк, переживавший насчет своего немужественно-крысиного лица, герр Вурзель с тележкой брецелей, герр Боденгаузен, явившийся с контрольной проверкой.

Шпатц подхватил Дагмар на руки и широкими шагами направился к лестнице. В глазах потемнело от боли — фрау не была особенно тяжелой, но треснувшее ребро было против даже такой приятной нагрузки. Она обвила руками его шею и продолжала нашептывать на ухо страстные непристойности. А Шпатц думал, как бы не оступиться и не скатиться по крутой лестнице вниз, дополнив одно сломанное ребро еще парочкой.

Все обошлось. Спальня оказалась за третьей массивной дверью, которая предусмотрительно была приоткрыта и из нее струился мягкий мерцающий свет. Ощущение, что вся сцена написана заранее, усилилось. Шпатц представил, что будет, если он сейчас аккуратно положит изнывающую от страсти Дагмар на белоснежный шелк роскошной постели, попрощается и уйдет.

Он опустил Дагмар на кровать, отступил на шаг и стянул с себя пиджак. Дагмар подалась вперед и рванула на нем рубашку. Пуговицы посыпались на пол. «Ты должен мне рубашку из „Хиккер и Кош“, Флинк!» — подумал Шпатц. Дагмар прильнула к нему обнаженной грудью. Когда она успела снять платье?

Шпатц лежал на спине и смотрел в потолок. Сейчас он казался себе спортивным снарядом, на котором фрау Дагмар отрабатывала