Шрифт:
Закладка:
С тех пор как Х приезжала сюда, она постоянно слышала, как своего рода рефрен, что на острове – на любом острове; явление это, похоже универсальное: все на острове, говорят, происходит не так, как где бы то ни было еще, – снабжение – дело долгое: раньше она слышала это, теперь убеждалась, на собственной шкуре познавая загадочную реальность, отличавшую острова от всех других мест на свете. Остров – это не только суша, окруженная водой, это особый мирок, не подчиняющийся тем же психологическим, экономическим, культурным и прочим законам, по которым живет остальной мир.
О чем думала Х по дороге к своему участку? О своем доме. Неизбежно. О преобразованиях своего дома. Об этапах его строительства. Она держала в голове все трудности, обозначенные Робером, все проблемы, ожидавшиеся при продвижении стройки. Это было неотвязно, увлекательно, утомительно.
Переход от мира духовности к миру реалий – одна из самых волнующих трудностей для художника, творца: ведь в этом преображении он вдыхает жизнь в то, чем живут его мысли. Это еще и самый тяжелый этап пути, к концу которого творец рискует выгореть – а то и разбиться о рифы реального мира. Х создала свой дом в уме, в душе – теперь она претворяла замысел в конкретную реальность. Дело непростое и полное подвохов, для которых вся мудрость этого мира давно придумала изречения и советы: можно ли идти, глядя на звезды, с камнем в ботинке? Умственная работа, которой не предвиделось конца, захватила все ее сознание. Ее голова кипела от забот и хлопот, обуреваемая всевозможными вопросами, – одни были давние, знакомые, ожидаемые, другие в новинку, неожиданные, которые ей приходилось рассматривать со всей серьезностью. В таком лихорадочном – но плодотворном – возбуждении ее уму было недалеко до перегрева.
Х поднималась к своему дому пешком по жаре. Ей хотелось освоиться на месте. Да и пройтись полезно, не помешает немного поупражняться и отвлечься. Мыслями она не могла оторваться от суммы конкретных проблем, требовавших решения, времени и нервов, порой мучительных, и теперь переключалась – чтобы они не захватили ее целиком – на контраст между всеми этими сложностями и бесконечным, можно сказать, подъемом намеченной цели, этого дома, строящегося под знаком красоты и своего рода величия.
Она шла на солнцепеке и невольно вспоминала все затруднения, канава оказалась слишком мелкой или слишком глубокой, она уже не помнила, во всяком случае неподходящей, и ее пришлось засыпать, землекоп их подвел, решив не работать больше на острове, – придется искать ему замену; новая проблема в перспективе – на складе закончились материалы, что-то прибывало сломанным, что-то забывали – экспедитор ли, перевозчик, посредник: на острове никогда не знаешь – потерянный груз или доставленный по неверному адресу – может быть, на другой, далекий, остров или на континент, еще дальше. Ей хотелось бы наплевать – и иногда удавалось обо всем этом забыть. Сейчас она шла, пришибленная, замотанная. Неспособная уйти от проблем. На солнцепеке.
Досадно, что ее одолевали только конкретные заботы, оставлявшие мало места – как ей думалось – воображению. После того как она долго мечтала о своем будущем доме, представляя его себе в каком-то смысле эфирным, бесплотным, ей пришлось спуститься на грешную землю – и столкнуться с вопросами, которые она считала скучными, наверно, потому, что никогда не проявляла к ним интереса… Однако не могла избавиться от мысли, что от этих практических соображений зависит успех ее предприятия – без них построить дом было невозможно, – и что ответы на эти вопросы таились в терпеливом, неустанном каждодневном труде… Как художник постоянно рисует, как музыкант играет гаммы, как писатель пишет, зачеркивает, переписывает, правит, Х со своим домом должна была учиться, тренироваться, ничего не оставлять в тени, проверять и перепроверять.
Она поднималась в гору на солнцепеке, карабкалась по склону, потела. На обочине дороги женщина в своем саду поливала гортензии. При виде Х она пошла ей навстречу. Всмотрелась в нее, две женщины постояли некоторое время, уставившись друг на друга и наконец друг друга узнали.
– О, Беренис! Вот не ожидала! Рада тебя видеть!
– Х, глазам не верю! Как поживаешь? Что ты здесь делаешь?
Эти две женщины знали друг друга детьми – на острове, – потом потерялись. Они не виделись с дня рождения одной подружки, когда той исполнилось десять лет. Никто не молодеет. Почему они больше не общались? Может быть, потому что у них было мало общего. Или потому что Беренис на время покидала остров. Или просто так распорядился случай. Какая разница?
Х обливалась потом.
Беренис, державшая в руке полотенце, обтерла ее – сказав попросту, что так можно и простудиться, – и терпеливо промокнула все следы влаги на лице той, которую не видела так давно, ставшей для нее совершенной незнакомкой. Х не противилась этой заботе, найдя в ней утешение. Она была ею тронута – тронута вниманием Беренис, тронута мыслью, что ее бывшую подружку по играм потрясла картина, которую представляла собой