обет «стабильности», согласно которому они не имеют права покидать свою конгрегацию без соответствующего разрешения (а в те времена получить такое разрешение было невероятно трудно), а во-вторых, француз, не знакомый с Индией и ее образом жизни, не мог просто так приехать в эту страну и начать свой поиск. Анри Ле Со написал ряд писем представителям Церкви Индии, одно из которых получили монахи из Салема (Тамил-Наду) и ответили, что готовы принять его в любое время, и будут рады разделить с ним свою монашескую жизнь, если на то будет разрешение местного епископа. В праздник Вознесения 1947 г., Анри Ле Со составил письменную просьбу епископу Тиручираппалли и во время вечерней молитвы возложил ее на алтарь, чтобы в очередной раз попросить Бога о чуде: по свидетельству очевидцев, отец Анри не мог больше ждать. Месяцы ожиданий и многочисленные письма без ответа приводили его в состояние депрессии. Временами ему даже казалось, что Бог не хочет, чтобы эта поездка состоялась. Последнее письмо Ле Со пришло в канцелярию епископа Тиручираппалли с некоторым опозданием (осенью того же года, как мы упоминали выше), а поскольку сам епископ практически не владел французским языком, то он передал его приходскому священнику Жюлю Моншанену. Надо сказать, что письмо попало по правильному адресу и в надежные руки. Два молитвенных порыва встретились: Ле Со, искавший возможность отправиться в Индию, и Моншанен, искавший себе единомышленника, чтобы начать путь санньясы, обрели друг друга. Ответ Жюля Моншанена не заставил себя ждать: «Ваше письмо стало для меня Божьим ответом… Я жду Вас… Индия ждет Вас…»[23] Отец Анри праздновал победу: как только письмо достигло его монастыря, аббат, даже не переговорив с самим Ле Со, направил епископу Тиручираппалли свое согласие отпустить своего подопечного в распоряжение его преосвященства. На следующий день после своего ответа французскому респонденту Жюль Моншанен сделал следующую запись:

«Я говорю "радость", потому что это действительно великая радость для меня: найти кого-то, кто любит Индию и кто с огромным христианским состраданием погружается в самые глубины индийской мысли — именно этим я занимался сам в течение нескольких лет. Представьте себе, что значит для меня найти кого-то, кого мысль об Атмане ведет к размышлению о Божественном Параклете[24] и кто за поверхностным пантеизмом обнаруживает необыкновенное прозрение Духа, достигнутого величайшими провидцами Упанишад»[25].

ЖЮЛЬ МОНШАНЕН: «САТСАНГ»[26]

Индия должна дать Западу более острое ощущение Вечного, первенства Бытия перед действием. В свою очередь она должна принять от Запада чувство конкретности временного, личности, любви. Такова наша функция как посредников.

Письмо Ж. Мошпанена А. Ле Со от 23 января 1955 года

Не является ли это особой миссией: проповедовать всем Тайну, которая является печатью остальных великих тайн, но делая это так естественно, что даже ребенок может воплотить ее в жизнь и может познать свое истинное «Я» самым привычным и интимным способом.

Отцу Дюперре

Стать [личностью] для человека — это теопатия, персонализация в Теле Воскресшего, участие в Троице.

Мистика христианской тайны Индии

Даже состояние погруженности в себя, если оно не направлено на истинное «Я», не может развить ни знание, ни любовь.

Надо БЫТЬ, чтобы давать, чем больше мы осознаем свое бытие, тем больше мы способны дать.

«Новый Завет» провозглашает две наиболее непостижимые для человеческой мысли Тайны — это интимность Божественного Существа, Троицы, и Его самопожертвования в искупительном воплощении в слове и даровании Духа. Это провозвестие, твердое и спокойное, не подразумевает никаких философских доводов.

Мы не наливаем индийское вино в старые европейские мехи.

Письмо от 10 сентября 1957 года

Мир создан только для жизни, жизнь для человека, а человек исключительно ради его собственного «Я». Все есть знак, но на самом деле все основано на Том, кто из любви к Творению проявился в образе знаков. В человеческом обществе нет большего знака, чем Любовь, — это истинный знак абсолютного «Ты» Бога.

От эстетики к мистике

Мистик всегда остается по ту сторону Тайны: не Дух касается Тайны, а Тайна касается Духа и заставляет его отбросить все формы, которые он пытался охватить.

Тайна не относится к миру иррационального, она рациональна, она заставляет пройти путь от постановки проблемы к Бытию.

Во Христе все присутствует, как призыв, рост, истинные знаки, — все есть Таинство, через все проходит нить медитации — начинания — обещания и обладание: рождение в страданиях.

Для чего мы стали миссионерами? Для Христа, для того чтобы достичь Христа, чтобы его Воплощение стало всеобщим, чтобы Христос однажды вернулся к Отцу во всей Своей полноте.

Теология и духовность миссионеров

Церковь не будет всеобщей, не станет полным Телом Христа, пока она не включит в себя все цивилизации, все культурные и духовные богатства всего мира.

Апофатизм и апавада

Все культуры суть человеческие и находятся на своеобразной горизонтали имманентности. Слово Божие является их печатью, оно рассуждает их и определяет их кризис.

Матери

Бог абсолютен в своем единстве и абсолютно прост, не сливаясь с миром: будучи трансцендентным, Он не создает с ним двойственности, его отношения с творением суть адвайта, и трансцендентность творения может сохранить чистоту Божества, не упраздняя мира.

Индия и мистическая медитация

Медитативная сосредоточенность не направлена ни на индивидуальный Атман, ни на индифферентный Брахман, но на Дух, который находится за пределами всех форм, всех структур, даже метафизических, и который все-таки предстает как Личность, даже как единство Трех Личностей, личностный характер которых четко проявлен.

Не заключается ли миссия Индии в исследовании глубин Тайны Троицы в ее достижении и объединении, в ее движении к исследованию Вселенной и к обращению к Посреднику на пути к Нерожденному: Таинство Святого Духа?

Еще не раскрытая духовность, способы медитации, новые формулировки Тайны, виды поклонения и посвященной жизни, несомненно, веками ждут прихода таких цивилизаций, как индийская и китайская, в лоно Церкви — единой и многогранной. Христианство, какое оно было вчера, какое оно есть сейчас, не станет Тем, «Кто грядет». Вечный Дух всегда будет во Вселенной. Это и есть христианский эсхатологический взгляд, христианская молитва о реализации «Марана-фа», «приди, Господь!».

RSR 1948

Мы осознаем, что Бог в нас, но и мы в Боге! Эту взаимность в различных действиях, я думаю, невозможно получить иным путем, кроме как по инициативе Любви Бога, которая уничтожает всякую двойственность. Одновременно явно и тайно.

Отцу Дюперре, 28 ноября 1938 г.

Лишенная мистиков, Церковь погружается в повседневную реальность, которая утяжеляет ее