Шрифт:
Закладка:
– Вот, почитай.
Я раскрыла медкарту. Герти Симс. Возраст: 14. Ребенку три месяца. Отец: неизвестен. Мать: Дэйзи Симс, 37. Тотальная гистерэктомия одиннадцать лет назад. Подозрение на алкоголизм. Сестра: Кэролин Симс, 17, трое детей: восемнадцать месяцев, три и четыре года.
– Наша работа важна, видишь? Да, мы не можем перетасовать этим людям карты. Только Богу такое под силу. Но можем проследить, чтобы дети не рождались у тех, кто еще сам дитя. Ты поняла меня?
Она права. Нужно беспокоиться о другом. Я попыталась представить грудного ребенка в их жуткой лачуге, и от одной этой мысли затрещала голова. Эрика не управится с младенцем, а на бабушку девочек и так взвалено больше, чем она способна вынести. Моя задача – приехать и сделать укол, вот и все.
* * *
По совету Вэл я попыталась отказаться от идеи переселить Уильямсов. С прошлого приема я успела узнать, что длительные кровотечения – известный побочный эффект от «Депо». Удивительно, почему никто не предупредил Эрику. Или меня. Спустя некоторое время я по собственному желанию отправилась к Уильямсам. Девочки играли на улице.
– Привет, чем занимаетесь?
– Ничем.
Я присела на корточки перед Эрикой и приоткрыла бумажный мешок.
– Привезла тебе еще «котексов». Прошлые ты использовала?
Она кивнула.
– Бабушка дома?
Эрика ткнула палкой в сторону лачуги. Я закинула сумку на плечо и поднялась на крыльцо. Мне не хотелось вламываться без приглашения, но через окошко я увидела хозяина: он сидел, поглаживая пса, на полу в центре комнаты и, заметив меня, дал знак – мол, входите. На мгновение я потеряла дар речи – никогда не встречала таких красивых мужчин. Сетка на двери мешала рассмотреть черты его лица, но нельзя было не уловить сходства с матерью – тот же цвет кожи, похожая форма скул. Над тяжелыми веками нависали густые черные брови. В глазах, несмотря на тусклое освещение, сверкали зеленые искорки.
– Вы откуда? – спросил мужчина, стоило мне войти.
– Я из клиники, медсестра.
– Медсестра, – повторил он, продолжая почесывать пса.
– Простите, что я вот так заявилась. Я привезла девочкам средства для гигиены и хотела спросить разрешения кое-куда свозить их на пару часов. – Я выглянула в окно, проверяя, нет ли там миссис Уильямс, бабушки. Нужно узнать у нее, как зовут соцработницу.
Мужчина медленно встал, по-видимому чувствуя боль, и направился ко мне. Я заметила, что он немного хромает, отступила и уперлась спиной в дверь.
– Сивил Таунсенд.
Я протянула ладонь, и он торопливо пожал ее.
– Вы новенькая.
– В каком смысле?
– Новенькая чиновница.
Я не знала, что на это ответить. Хотя клинику и финансировало правительство, чиновницей я себя не считала. Как много, должно быть, людей ступало на этот порог, расспрашивая об их привычках, диете, болезнях – обо всем, что давало правительству повод вмешаться в их жизнь и послать подачки. Да, я понимала, что он вкладывает в слово «чиновница», но оно все равно меня немного коробило.
– Вы мистер Уильямс, верно?
Он рассмеялся. Голос был совсем как у матери – низкий, гортанный. Он был очень красив, просто глаз не оторвать, вот только от него, как и от девочек, дурно пахло. Непостижимо. Неужели дом настолько пропитан вонью, что она въедается в кожу и даже мытье не в силах ее одолеть?
– Так вы отпустите девочек или нет?
– Еще уколы?
– Нет, сэр. Я… хотела бы свозить их в магазин.
– А вы разве не медсестра?
– Медсестра.
– И что будете покупать?
– Самое нужное.
– Не хотите сперва посидеть?
С прошлого моего приезда в доме не стало чище. Стульев было всего два, и оба завалены каким-то тряпьем. Мистер Уильямс, похоже, прочел выражение на моем лице и принялся расчищать один из них. Стул скрипнул под моим весом. В ягодицу впилась пружина.
– Простите, что тут все… так, – сказал он, пытаясь найти что-то в комнате. Отыскав стеклянную банку, он протер ее краем футболки. – Мистер Адэр не лучший начальник. А маме трудновато биться с погодой. – Он показал на солому, затыкавшую дыры в стенах, затем вышел на улицу и вернулся с полной банкой воды. Значит, водопровод рядом все-таки есть.
– Спасибо.
Пить из этой банки не хотелось, но он внимательно за мной наблюдал. Я закрыла глаза и сделала долгий глоток. Вода хоть и отдавала железом, все-таки освежала. Я неуклюже скрестила лодыжки. На мне была медицинская форма и длинный синий кардиган сверху. На кармашке вышита буква «Т» – Таунсенд. Похоже, она привлекла его взгляд.
– Вы сегодня работаете?
Мистер Уильямс качнул головой:
– Не совсем.
– Это как?
Он вскинул босую ногу, приподнял штанину и показал мне шишку на икре.
– Давно вы так ходите? – Я хотела было ощупать ее, но он отпрянул.
– Да ерунда.
– А у врача были?
Я уже предполагала худшее – опухоль.
– Не нужен мне врач. – Мистер Уильямс насупился. – Просто больная нога, вот и все. В общем, мистер Адэр собрался нанять людей из фирмы, так что сегодня мне работать не надо.
– Так он что, вас уволил?
Его лицо вдруг смягчилось, словно одна роль сменилась другой.
– Ну вы и хитрюга, вам это говорили?
Я поставила банку на пол, расплескав воду.
– Так можно мне взять девочек или нет?
– Тише, тише. Я шучу.
Я попыталась снова взять спокойный тон.
– Если вам нужен дом, у меня есть идея. Возможно, я сумею устроить для вас жилье по социальной программе. Отсюда, видимо, вашу семью скоро выселят.
– Это еще что за новости?
– Вам могут выдать новенькую квартиру. Вы же получаете социальную помощь? За все заплатит правительство.
Он закинул ногу на ногу, задев меня носком.
– Какой только помощи у нас нет. Каждую неделю кто-нибудь приходит да предлагает помочь.
– Значит, шансы неплохие.
Я пошарила в сумке. Документы, которые дала миссис Ливингстон из агентства, были еще у меня.
– Просто распишитесь вот здесь. И мне понадобится имя вашей социальной работницы, она проследит за процессом.
Мистер Уильямс посмотрел на документы и перевел взгляд на меня.
– Она больше к нам не приходит. Видать, испугалась.
– Вы помните, как ее звали? Главное, подпишите, а с остальным я разберусь. – Я снова порылась в сумке. – Простите… у вас есть ручка?
– Не-а, такого не водится.
Я натянула улыбку.
– Ладно, захвачу ее вечером, когда буду отвозить домой девочек. Если хотите, я оставлю бумаги, сможете прочитать, пока нас не будет.
Он не шелохнулся.
– Мистер Уильямс? Возьмите.
Губы его