Однако Лина и правда не узнавала перстни.

Пожала плечами.

— Возможно.

— Угу, — протянул Ферд и сжал кольцо в кулаке. — Они как-то регистрируются? Или кто сколько хочет, столько и имеет?

— Если выданы в гильдии, то занесены в реестр. Это похоже на стандартное. — Она подняла глаза к его лицу. — Я серьезно. Спроси Линдена, он может почувствовать больше. У него девятый уровень дара.

— Я спрошу главу Гильдии магов и того, на кого он мне укажет, — отрезал Ферд.

Ждущий чуть в стороне Вэл хмыкнул в усы.

— Есть соображения? — Андер обернулся к нему.

— Никаких, — отрапортовал тот, однако бросил на Линетту хитрый взгляд.

Ну и что он там удумал, хотела бы она знать. Наверняка выдумал, что у них любовный треугольник или что-то в этом роде. Полный бред.

— Петер был артефактором, — сказала Лина, вновь привлекая внимание главного сыскаря. — Ему могли сдать кольца на починку. Смотри, это немного повреждено. Возможно, больше не держит энергию.

— На дому? — Темная бровь изогнулась.

Лина сжала губы. На это ей было нечего возразить — по правилам гильдии Петеру запрещалось выносить артефакты с рабочего места.

— Мы все проверим, — заговорил сыскарь чуть мягче. — Спасибо тебе, ты очень помогла.

Линетта кисло улыбнулась: помогла, как же.

— Можно тебя на минуту? — спросила она, кивнув в сторону двери, а затем чуть скосила глаза на Вэла, который, даже не скрываясь, вслушивался в их разговор.

На мгновение ей показалось, что Ферд откажет, но нет: сыскарь помедлил, однако в конце концов кивнул.

— Конечно. Вэл, — Обернулся к подчиненному. — Упакуйте с Гасом кольца, а комнату опломбируйте. Я на пять минут.

Мужчина едва заметно усмехнулся в усы, но кивнул: его явно веселила не вовремя вклинившаяся в расследование личная жизнь начальника, тем не менее авторитет того в профессиональном плане он принимал безропотно.

Они вышли в коридор, и Лина накрыла их обоих щитом, не пропускающим звуки. Ее резерв еще до конца не восстановился, но она была готова на такую жертву — лучше лишняя трата резерва, чем лишние уши.

— Нас никто не услышит, — пояснила собеседнику, который не мог увидеть воздвигнутый вокруг них купол.

— Удобно, — оценил Ферд, обведя взглядом коридор, но так ничего и не заметив. — Так о чем ты хотела поговорить?

Лина склонила голову набок, смотря на мужчину с чуть кривоватой улыбкой.

Выработанная годами привычка требовала извиниться, но она поборола в себе этот порыв на корню. Прежде всего потому, что угрызений совести на самом деле не испытывала. По отношению к Петеру — да. Из-за Андера — нет. Неловкость, ощущение того, что поступила некрасиво, солгав на ровном месте, — но не более.

— Неловко получилось, — произнесла Лина наконец.

Он прищурился, глядя на нее с высоты своего немаленького роста.

— Поэтому ты вчера сказала, что хочешь домой? Тебя ждали?

Не поэтому. Она вообще никуда не собиралась. Все дело в нем и в ней — в них. Но язык отчего-то прилип к небу и не позволил сказать подобное в лицо.

"Нам нужно прекратить наши отношения" — вот что ей следовало сказать. Да и отношения ли это? Но говорить об этом вот так, в коридоре, в доме, за стенами которого несколько часов назад обнаружили труп, казалось неправильным и неуместным. И сама тема — слишком мелкой по сравнению с тем, что произошло с несчастным Петером.

Поэтому Линетта лишь покачала головой и сказала полуправду:

— Это было спонтанное решение.

Черты собеседника немного смягчились.

— Ты хотя бы хорошо провела время?

О да. Просто замечательно. Как теперь смотреть-то коллегам в глаза?

— Было весело.

И снова — полуправда. Вчера она была в таком состоянии, что смешно и весело становилось от всего — хоть палец покажи.

— Хорошо, — Ферд даже чуть улыбнулся. Потом шумно выдохнул и устало провел ладонью по лицу. Упер руки в бока и уставился в потолок. — Веду себя как ревнивый муж, да?

— Все нормально, — заверила Лина.

А чувство вины таки добралось до нее, потому что мысль о том, что им нужно расстаться, никуда не делась. Может быть, зря она затеяла этот разговор? Нужно было встретиться через пару дней и твердо сообщить о своем решении. А так выходило, будто Лина намеренно дала человеку надежду.

— Давай встретимся, когда все немного уляжется, и нормально поговорим? — предложила она, чувствуя, как истончается вокруг них щит, а также продолжает таять и без того не восстановившийся резерв.

— Если не получится раньше, в конце недели праздник Середины осени, — напомнил Андер, шагнув навстречу и мягко коснувшись ладонью ее лица. — Там увидимся наверняка. — Наклонился и поцеловал в щеку.

Лина едва не взвыла. Какая же она все-таки идиотка — взяла и помирилась с мужчиной, с которым решила расстаться.

— Хорошо, — сорвалось с ее губ.

А что еще ей оставалось? Заявить о разрыве прямо сейчас? Тут, у комнаты покойника?

Щит истаял.

— До встречи, — попрощался Ферд и направился в сторону выхода.

Лина вздохнула и хотела вернуться в кухню, однако, не дойдя до нее пары шагов, развернулась и ушла к себе.

Ей нужно было побыть одной.

ГЛАВА 14

Петера хоронили на следующий день после обнаружения тела. Опознания не требовалось, причина смерти была налицо, поэтому больше времени ушло на оформление бумаг и подготовку места на кладбище.

Полтора дня, и все, что осталось от старого артефактора, это запертая сыскарями комната в общежитии с минимумом личных вещей.

А потом была похоронная процессия, гроб, обитый белым сукном, как и положено при погребении светлого мага. И вот яма, в которую опустили почившего, превратилась в холм глиняной земли.

На кладбище собрались все члены гильдии. Горожан-немагов почти не наблюдалось — всего несколько человек. Бывшая жена Петера не пришла, и Лина подумала, что, будь артефактор жив, он наверняка прокомментировал бы это каким-нибудь колким философским высказыванием.

Грустно улыбнувшись своим мыслям, Линетта крепче обняла себя руками. Она стояла дальше всех, в последнем ряду, почти у кладбищенской ограды — не сочла себя правой находиться у самой могилы. В конце концов, они с Петером не были друзьями, всего лишь соседями.

И все-таки добрыми соседями, а общежитие без него опустело.

Почувствовав, как увлажнились глаза, Лина устремила взгляд на темную громаду леса, возвышающегося буквально в двух шагах от погоста. Ветви давно лишенных листвы деревьев чуть покачивались на ветру. Если присмотреться, можно было увидеть на них маленьких серых птичек…

Ризаль произнес речь. Лина со своего места почти не слышала слов, только обрывки: "…Петер был…",