светской жизни. В политике она больше не участвует. В 1995 году во время президентских выборов она даже не удосужилась съездить в Кажарк, чтобы опустить свой бюллетень в урну. Ни один из кандидатов не вызвал у нее симпатии: ни Жак Ширак, ни Лионель Жоспен. «Не могу ничего сказать дурного о Шираке, но он не с нами, он где-то далеко, — утверждала она. — Думаю, он неплохой малый, но у него дурное окружение. Вокруг него слишком много выпускников Национальной школы администрации, то есть людей, которые не имеют ни малейшего понятия о том, как на самом деле живут люди». Она была полностью поглощена романом «В туманном зеркале», это одно из самых классических ее произведений. Сибиль Дельси, переводчик и журналистка, и ее любовник Франсуа Россе, работающий в издательском доме, перевели пьесу чешского автора, а теперь им хочется ее поставить. Для этого они обращаются к заместителю директора театра, некой Муной Фогель, которая полностью расстраивает их любовные отношения и срывает их совместный проект. «Остается ли Саган по-прежнему сама собой? — вопрошает Марк Ламброн в журнале «Пуэн» после прочтения романа «В туманном зеркале». И отвечает: — Когда появляется новый роман Саган, публика приходит в восторг. Напиши она любую чепуху, никто вам ничего не скажет, и это истинная правда». Он прав: по словам Франсуазы Саган, постепенно «капитал симпатии» распространился и на критиков. Теперь они воспринимают с нежностью, отмеченной ностальгией, каждое ее новое произведение. Рено Матиньон писал в газете «Фигаро»: «Последний роман Саган — это ослепление. Оно вызывает боль и очаровывает. Уже известно, что любовь не бывает веселой, особенно это видно в ее последнем произведении. Никогда прежде Франсуаза Саган с таким мастерством не показывала, насколько близко встречаются чудесное и драматическое, как в романе «В туманном зеркале». Здесь она дарит нам восхитительное путешествие в облаках и в буре». С этой критической статьей перекликалась публикация Жозиан Совиньо из газеты «Монд» под названием «Обретенная Саган»: «Роман «В туманном зеркале» — типичен для Саган. Мы узнаем ее манеру моментально создать атмосферу, что сближает ее с творчеством Карсон Маккалерс, несмотря на то что их романтические миры полностью противоположны. История, театр, пьеса, трио, ловушки любви — все это определяется правильностью тона, выбранного Саган». Что касается Филиппа Лансона, то на последней странице газеты «Либерасьон» он описал незнакомую Франсуазу Саган, прихрамывающую, курящую ментоловые сигареты, попивающую лишь ликер «Контрекс». Когда речь заходит о ее романах, часто называемых халтурными, она восклицает: «Вздор! Я ленивая, но я сделала, что смогла. Портить себе жизнь, чтобы писать немного лучше? Нет, игра не стоила свеч».

Сейчас Франсуаза Саган больше не живет в Париже. Приезжая в столицу, она снимает номер в гостинице «Лютеция». В остальное время писательница живет одна в Ка-жарке, в арендованном доме на Тур-де-Виль, улице, на которой она жила в детстве.

Здесь она с большими трудностями работала над романом «Страницы моей жизни», так как по иронии судьбы у нее не было ни одного экземпляра своих собственных произведений. Ей нужно было их доставать одно за другим и перечитывать, чтобы потом дать комментарии. Отсюда и оригинальный замысел этой книги: вторичное прочтение произведения его автором. Для Франсуазы Саган весь интерес состоял в поиске объективности: не впасть в самоуспокоение и не заниматься мазохизмом, а стараться приблизиться к реальности. Она решила абстрагироваться от театральных пьес, сборников рассказов и трех последних романов, считая, что для этого прошло еще не много времени. От этого приключения у нее осталось смутное чувство, что все ее романы никак не являются творчеством. «В творчестве есть развитие, общая идея, — объясняла она. — Конечно, каждая из моих книг содержит свою собственную идею, у меня нет впечатления, что я развила какую-то общую идею. И у меня нет больше желания доказывать что бы то ни было». В октябре 1998 года в гостиной «Лютеции», когда выходила ее книга «Страницы моей жизни», она встретилась с писателем Филиппом Соллерсом для совместного интервью, которое было опубликовано в приложении «Фигаро-магазин». Последний удивился, узнав, что, несмотря на стычки с правосудием и налоговой инспекцией, Франсуазе Саган удалось написать роман «Женщина в гриме».

«Процесс писательского творчества — это безумие, это болезнь без чувства вины. И вы тоже никогда не будете чувствовать себя виноватой…» «Нет, я не виновата — что я сделала плохого?. В течение десяти или двадцати лет я не принадлежала самой себе, потому что задавалась вопросом: «Кто прав, они или я? Мы же не животные». Одно время писатели работали на чердаке. Их никто не знал в лицо.

Они писали гораздо более пристойно, чем сейчас, когда каждый, кто умеет писать, ждет передачу «Пиво».

Они также упомянули культовых авторов молодого поколения: Мишеля Уэльбека («Элементарные частицы») и Виржини Депант «Поцелуй меня» («Baise-moi»). «В наше время приносили хорошие новости, Уэльбек и Депант приносят дурные», — считает Франсуаза Саган.

Что касается «Страниц моей жизни», этой смеси впечатлений, комментариев и воспоминаний, связанных с определенными романами писателя, то у критики сложилось самое высокое мнение об этом произведении. Саган теперь внушает только бесконечное уважение. Жорж Сэмпрен отмечал в газете «Журналь дю диманш»: «Перечитывая свои романы, иногда мимолетно, иногда более детально, однако без всякой снисходительности, с восхитительной скромностью и с правильно взятым, довольно бодрым тоном Франсуаза Саган воссоздает целую эпоху и одновременно преподает урок литературы». «Саган-ретро» — так озаглавила свою статью Клер Деварьё в газете «Либерасьон»: «Идея не такая уж и плохая. «Страницы моей жизни», как и сборник рассказов «В память о лучшем», хорошо продуманы, динамичны и лишены всякого самовосхваления. Автора закалил успех еще в молодые годы». «Вы неисправимы… — восклицал Жером Гарсэн в журнале «Нувель обсерватер». — Вы убегаете от мифа, он мчится за вами. Вы подошли к своему произведению с серьезностью ваших «дядюшек» (Анрио, Кемп, Руссо, Кантер), но это сильнее вас: вы вспоминаете о вечере, проведенном с Жаком Шазо в Сен-Тропезе, о победе рысака Хасти Флэга в Отейе или о том, как оказались среди бунтующих студентов в мае 68-го на своем «мазерати». Вы неисправимы. «Мое детство было таким долгим, — пишете вы, — и я не уверена, что вышла из него». Оставайтесь в нем!» Пьер Лепап высказал свое мнение в газете «Монд»:

«Урок ясен, он слишком прозрачен, чтобы отказаться от мысли следовать его примеру, даже если и есть некая странность в том, что приходится играть в добрых фей, когда младенцу уже шестьдесят лет. Тем хуже для странностей: есть ведь столько злых волшебников, завистливых ведьм и пророков, предвещающих истощение таланта после