В 22.23 21 апреля 16 бомбардировщиков совершили повторный налет на Кронштадт, а уже в 03.40 22 апреля – третий, в котором участвовали 23–28 самолетов. В этот раз в фарватеры было сброшено 45 донных мин, а на позиции зенитчиков – 35 осколочных бомб. Однако сильный заградительный огонь все же помешал немецким экипажам точно произвести сбрасывание. Поэтому часть Luftminen снова упала на берег и отмели, произведя мощнейшие взрывы. На этот раз ночные истребители заявили о 3 воздушных победах, а зенитчики о 2 сбитых бомбардировщиках.

В следующую ночь люфтваффе осуществили еще один минный рейд к Кронштадту, после чего посчитали свою задачу выполненной. По немецким сведениям, никаких потерь в составе IIL/KG1 в эти дни не зарегистрировано.

В течение трех ночей советские наблюдательные посты зафиксировали сброс 112 донных мин, из которых несколько десятков взорвались при падении. Вслед за этим командование Балтийского флота приказало закрыть фарватеры для плавания и произвести траление. Как и годом ранее, первыми в работу включились катера типа «морской охотник», сбрасывавшие глубинные бомбы. После этого по фарватерам прошли корабли с трал-баржами на буксире. В результате удалось обезвредить пять мин. После этого плавание возобновилось.

В ночь на 1 мая группа подлодок начала переход из Ленинграда в Кронштадт. «Переход кораблей из Ленинграда в Кронштадт был сложной операцией, – вспоминал бывший капитан подлодки Л-3 «Фрунзевец» Петр Грищенко. – Она проводилась, как правило, в ночное время, но нередко и ночь оказывалась плохим союзником. Под обстрелом врага из района Стрельни – Петергоф наши корабли должны были пройти по узкому фарватеру, глубиной не более десяти метров. Группа подлодок вышла из Ленинграда. На всей трассе с целью маскировки были погашены огни и маяки. Только один буй на выходе из огражденной части Морского канала указывал начало оси фарватера. На головной лодке ГЦ-406 старшим в группе подводных лодок шел капитан 2-го ранга В.А. Полещук, командиром на ней был мой бывший воспитанник Герой Советского Союза Евгений Осипов. На этой же „щуке“ находился и я как представитель Штаба флота».

У выхода из огражденной части Морского канала на Щ-406 сломался гирокомпас. Не задерживая перехода всей группы субмарин, Полещук приказал командиру Щ-323 занять место в голове колонны. В условиях плохой видимости, из-за ошибки счисления своего места субмарина проскочила точку поворота фарватера почти на полмили и в итоге подорвалась на донной мине.

«Около часу ночи на траверзе Стрельны мы услышали сильный взрыв, – продолжал свой рассказ Грищенко. – На месте, где должна была идти Щ-323, я увидел огромный водяной столб, а когда он исчез, то пропала из виду и подводная лодка». Субмарина затонула на небольшой глубине, и на поверхности осталась тумба ее перископа. Катер, следовавший рядом с лодкой, подобрал из воды трех тяжелораненых матросов. Еще пять моряков, находившихся в момент взрыва на мостике, погибли, включая командира Алексея Андронова.

Корпус субмарины был сильно разрушен, 1—5-й отсеки были сразу же затоплены водой. Однако в 6-м и 7-м отсеках корпус выдержал удар, хотя герметичность переборки между 5-м и 6-м была нарушена. Люди успели перейти в 7-й – кормовой отсек. Всего там собралось 16 выживших членов экипажа. В полной темноте они стали готовиться к эвакуации через кормовой торпедный аппарат.

Поначалу все складывалось удачно. Главный старшина Дмитрий Трубин, являвшийся спортсменом-аквалангистом, первым вышел наружу, всплыл на поверхность и разведал обстановку. После чего вернулся обратно в лодку. Трубин сообщил, что часть тумбы перископов и радиоантенна торчат над водой. После этого моряки один за другим начали выходить из корпуса. Однако думать о спасении оказалось рано! Все корабли давно ушли, а командование флота не догадалось организовать спасательную операцию. В итоге 16 подводников оказались посреди воды, цепляясь за антенну и тумбу перископа. Тем временем рассвело, а погода, к несчастью, улучшилась.

На берегу проснулись немцы и с удивлением заметили моряков. И подло открыли по ним артиллерийский огонь. «Надо было срочно уходить обратно в субмарину и ждать наступления темноты, но никто не догадался этого сделать, не представляя, видимо, всей опасности своего положения, – писал Грищенко. – Возможно, это объясняется чисто психологически: не каждый решится лезть обратно в затонувшую субмарину». В результате матросы провели в ледяной воде под обстрелом 16 часов! Как ни цеплялись люди за жизнь, время от времени они гибли от холода и осколков. Только с наступлением темноты прибыли два катера. К тому моменту в живых оставалось только двое. Причем это были не члены экипажа, а находившиеся на борту субмарины в качестве пассажиров матрос плавучей базы «Аэгна» А.М. Назаров и электрик субмарины Л-55 И.А. Харченко. Таким образом, общее число спасенных составило лишь 5 человек, а 39 погибли.

Гибель ГЦ-323 стала единственным серьезным результатом минных постановок люфтваффе в районе Кронштадта!

В течение апреля немцы осуществили несколько налетов на Ленинград, сбросив на него 112 фугасных и 86 зажигательных бомб. В результате погибли 17 человек, еще 100 получили ранения.

В мае для дневных авиаударов по городу были впервые использованы истребители FW-190A из 1./JG54. Как правило, они с большой высоты сбрасывали по одной 500-кг фугасной или осколочной бомбе и сразу же уходили со снижением на свою территорию. Например, утром 9 мая немецкие самолеты дважды внезапно появлялись над городом, сбросив на него 4 фугасные бомбы. В результате были повреждены фабрика имени Желябова, завод № 4 имени Калинина и 2-я электростанция.

Продолжались и налеты двухмоторных бомбардировщиков. В ночь на 10 мая на город было сброшено 11 бомб, которые не причинили ущерба. Днем 17 мая и в ночь на 18 мая KG53 «Легион Кондор» осуществила пять налетов на

Ленинград, сбросив на него 37 фугасных бомб. В результате было разрушено 9 жилых домов, повреждены водопровод и трамвайные пути. Погибло 5 человек, 98 были ранены. Лейтенант Гилберт Гайзендорфер, служивший в 6./KG53, позднее рассказывал:

«Некоторое время мы совершали налеты на Ленинград, причем нашей целью были заводы и электростанции на Неве. Русская противовоздушная оборона всегда была крайне сильной. Однако оборона в районе Ленинграда была непревзойденной. Говорили о 120 тяжелых зенитных батареях, причем каждая из них, как правило, имела восемь орудий… Наша высота бомбометания находилась между 6000 и