который можно было опереться. Я думаю, ты рассчитал, кто из обитателей виллы где находится в нужное тебе время. Ты не рисковал понапрасну, не действовал наугад, знал, что тебя никто не видит. Знаешь, Гурам Давидович, чем глубже я погружаюсь в это дело, тем больше начинаю тобой восхищаться! Из тебя мог бы выйти выдающийся мастер криминала!

Как ни старался Гурам Качава скрыть свои чувства, однако похвала знаменитого сыщика на него подействовала, и скрыть это было невозможно. Губы повара тронула довольная улыбка.

Чтобы скрыть это, он сказал:

– Почему же вы говорите, что из меня мог бы выйти мастер криминала. Могли бы сказать, что он уже вышел.

– Как это почему? – с удивлением произнес сыщик. – Да потому, что настоящих мастеров никто не может разоблачить. А я тебя разгадал. Теперь ты сидишь здесь и слушаешь летопись своих преступлений. Ты оставил следы под окном Руслана и частицы грязи на полу под окном. Я видел их. Там и на подоконнике кое-какие следы есть. Ведь ты дважды пользовался этим путем, верно? Сначала тебе требовалось войти, а потом – выйти. Так что наследил ты достаточно. Самое интересное состоит в том, что эти следы остались в неприкосновенности до данной минуты. У тебя не было времени на то, чтобы вернуться и вытереть их, да ты и не думал об этом. Так что, когда криминалисты приедут сюда в следующий раз, я приведу их в комнату Руслана и попрошу исследовать пол и подоконник. Тогда следствие будет располагать неопровержимой уликой против тебя, дорогой Гурам. Это тебе не свидетель убийства, в которого ты можешь верить или нет, а неопровержимая улика, понимаешь?

Теперь на лице повара не осталось и следа довольства. Оно выражало растерянность и злобу.

– Хватит мне тут байки рассказывать! – воскликнул он. – Это все незаконно! Я требую, чтобы мне дали адвоката и допрос проходил по закону!

– Совершенно справедливые требования! – заявил Гуров. – Они, конечно же, будут выполнены. Но сначала все же давай закончим наш разговор. Нам ведь недолго осталось. Итак, ты залез по стене в комнату Руслана, положил пистолет в шкаф, под груду белья, таким же образом выбрался обратно, после чего спокойно отправился готовить ужин. Полина закончила собирать вещи для переезда в комнату мужа, вернулась на кухню и увидела там тебя. Теперь она могла засвидетельствовать, что в то самое время, когда был убит Глеб Тупицын, ты находился в доме. Да, ты все продумал достаточно хорошо. Если бы не грязь на полу в комнате Руслана, не моя интуиция, благодаря которой я просчитал все твои действия, и не твое признание в убийстве, то тебя было бы трудно поймать. – На этом Гурову пришлось прервать свою речь.

– Какое мое признание?! – взревел арестант. – О чем ты говоришь?! Я ни в чем не признавался!

– А ну сядь! – в свою очередь прикрикнул на него Лев Иванович. – Ни в чем не признавался, стало быть? А о чем говорит вся наша беседа? – Он указал на диктофон, лежащий на столе. – Кто кричал, что никто не поверит словам Семена Кожинова? Не ты ли, уважаемый гражданин Качава. Тут же указанный гражданин Качава заметил, что некий Кожинов не мог все слышать, потому как вы с Глебом Тупицыным разговаривали тихо. Вот оно, твое признание! Мне даже не придется предъявлять судье показания помянутого Семена Кожинова. Хватит этих вот твоих слов. Тем более что никаких показаний Кожинова не будет. Потому что гражданин Кожинов не сидел в кустах, не слышал ваш разговор, не видел, как ты застрелил Тупицына. Он все это время валялся у себя в комнате, пил без просыпу и музыку слушал.

– Что же ты про секретного свидетеля говорил, который у тебя вроде как есть? – выкрикнул Качава.

– Да, у меня всегда с собой есть секретный свидетель, – сказал Гуров. – Это мой опыт оперативника, помогающий мне изучать и сопоставлять факты. Плюс моя интуиция, которая способна заполнять пробелы между фактами. Все это и позволило мне выстроить такую полную картину того, что случилось сегодня на скамье, расположенной над обрывом. Согласись, я ведь все правильно описал? Ошибок не было?

– Ах ты, гад! Сволочь ментовская! – взревел Гурам.

Он уже не думал о последствиях, опрокинул стол и бросился на сыщика.

Однако Гуров не зря считался в главке не только превосходным аналитиком, но и первоклассным оперативным работником. Он умел не только вести расследование, но и задерживать матерых преступников. А Гурам Качава вовсе не был таким уж крутым бандитом. Сыщик ушел от его удара, поставил ему подножку. Через миг он уже снова сидел верхом на арестанте и вязал узлы на его запястьях.

– Нет, не желаешь ты, дорогой, беседовать спокойно, как воспитанные люди поступают, – проговорил сыщик. – Вечно хочешь своего собеседника задушить или до смерти забить. Ладно, на этом будем считать нашу беседу законченной. Остаток ночи и утро ты проведешь в подвале. Оттуда я тебя прямиком передам в руки майора Кондратьева и его друзей. Заодно вручу ему и диктофонную запись нашей беседы. Все, вставай, пошли. – Лев Иванович рывком поднял арестанта с пола и вывел из комнаты Полины Рябовой.

Глава 26

Гуров, волоча за собой убийцу, проследовал по коридору, спустился в подвал и убедился в том, что дом спит. Нигде не было слышно ни звука. Сыщик отпер подвал, затолкал туда Гурама, развязал его, захлопнул дверь и повернул ключ в замочной скважине.

Что ж, с этой частью расследования было покончено, тут наступила полная ясность.

Лев Иванович взглянул на часы. Они показывали половину шестого утра.

«Через час-полтора проснется Полина, – подумал Гуров. – Она человек очень ответственный. Знает, что на ней, равно как и на поваре, лежит ответственность за то, чтобы гости могли вовремя позавтракать. Вот тут и придется мне ей сказать, что на ее плечи ложится еще более тяжелый груз. Повара на вилле больше нет, он переквалифицировался в убийцы, и всю еду теперь придется готовить ей. Да, Полине будет нелегко, перед ней встанут новые задачи. А передо мной таковая нарисовалась уже сейчас. Мне нужно наконец-то вычислить убийцу Олега Погибелова. Для этого у меня есть все данные, нужно только немного подумать. До сих пор мне это не давали сделать всякие люди. Но сейчас, кажется, никто не помешает».

Сыщик поднялся на второй этаж и вошел к себе в комнату. Как давно он здесь не был! Кажется, за весь вчерашний день он сюда входил всего раз или два. А когда в последний раз спал? Да тогда же,