новой московской династией. В 1627 г. Львов получил чин окольничьего, в дальнейшем служил в приказе Большого Дворца и возглавлял его до 1652 г. Важной заслугой Алексея Михайловича явилось заключение Поляновского мира с Речью Посполитой в 1634 г. Он вместе с боярином Ф.И. Шереметевым, бывшим членом Семибоярщины, вёл переговоры с поляками, увенчавшиеся подписанием мирного договора в деревне Семлёво на реке Поляновка. По условиям этого соглашения, польский король Владислав IV отказался от претензий на русский трон, и таким образом положение Михаила Фёдоровича обрело законный международный статус. Это был крупный успех русской дипломатии. В благодарность царь пожаловал князя Львова боярином. В 1648 г. восставшие москвичи (так называемый Соляной бунт) в числе других боярских дворов разгромили и двор князя Львова. Потомства Алексей Михайлович не имел и незадолго до смерти принял постриг с именем Авраамия в Толгском монастыре.

Из князей Львовых, живших в XIX веке, нужно назвать князя Александра Дмитриевича (1863–1919?). Это один из основателей пожарного дела в России. В Стрельне под Петербургом он на собственные средства организовал добровольную пожарную дружину (команду), которая стала школой для подготовки брандмейстеров и высококвалифицированных пожарных. Первое руководство для пожарников: «Городские пожарные команды. Опыт руководства к их устройству и отправлению ими службы» (СПб., 1890) написал князь Александр Дмитриевич. Он выступил с инициативой проведения первой всероссийской пожарной выставки в Петербурге в 1892 г., стал одним из учредителей и председателем Российского пожарного общества и главным редактором журнала «Пожарное дело».

Князь Георгий Евгеньевич Львов. Фото 1910-х гг.

Князь Владимир Владимирович Львов (1805–1856) занимался литературным творчеством. Он сочинял в основном для детей, а его сказки, написанные в псевдофольклорном стиле и предназначавшиеся не только для детской, но и для простонародной аудитории, расходились огромными тиражами. Князь недолго был цензором Московского цензурного комитета и получил отставку «за небрежное отношение к своей должности» – разрешил отдельное издание «Записок охотника» И.С. Тургенева. Великий писатель тепло относился к семье Львова и, в частности, помогал его дочери Елизавете Владимировне (1853 —?), пытавшейся также заниматься литературой. Она, кстати, доводилась двоюродной сестрой писателю графу Алексею Константиновичу Толстому, потому что Владимир Владимирович был женат на С.А. Перовской, сестре писателя Антония Погорельского (А.А. Перовского) и матери Толстого. «Просветительская и филантропическая деятельность Львова, – отмечает Н.Г. Охотин, – его попытки наладить постоянный выпуск дешёвых книг для народного чтения, организация народных школ, строительство больниц для крестьян (и занятия медициной, в частности, гомеопатией), участие в разного рода благотворительных организациях и предприятиях – всё это позволило современнику справедливо причислить Львова «к числу тех действователей, которые не уклоняются ни от какого труда, ни от какого занятия, как скоро надеятся быть полезными»».

Племянники Владимира Владимировича также проявили себя в сфере культуры. Князь Алексей Евгеньевич (1850–1937) в 1896–1917 гг. являлся директором Московского училища живописи, ваяния и зодчества, а князь Владимир Евгеньевич (1851–1920), дипломат и почётный опекун, в 1901–1916 гг. возглавлял Московский главный архив Министерства иностранных дел (МГАМИД).

Но всероссийскую известность приобрёл их младший брат – князь Георгий Евгеньевич Львов (1861–1925). Выпускник знаменитой Поливановской гимназии в Москве, он окончил юридический факультет Московского университета, в дальнейшем занимался предпринимательством и земской деятельностью. По своим взглядам он был одним из тех прекраснодушных мечтателей, что идеализировали крестьянскую общину, верили в «народную мудрость», способную самостоятельно обустроить жизнь на справедливых началах, уповали на положительные свойства «народной души». Князь входил в состав «Союза освобождения» и «Союза земцев-конституционалистов», после образования кадетской партии вступил и в неё, но позже покинул её ряды, идейно, впрочем, не порывая связи с кадетскими кругами. Был депутатом I Государственной думы. В правительственных кругах его кандидатура даже рассматривалась на один из министерских постов. После 1906 г. Георгий Евгеньевич посвятил свои силы в основном благотворительности. Во время Первой мировой войны возглавил Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, а после того как эта организация объединилась с Всероссийским союзом городов, стал председателем Объединённого комитета земско-городского союза (Земгора). Он координировал работу по снаряжению и отправке на фронт санитарных поездов, снабжению армии лекарственными средствами и перевязочными материалами, организации складов и госпиталей. Князь пользовался большим авторитетом в либеральных сферах, и ещё весной 1916 г. деятели этого направления прочили его в премьер-министры. Когда же произошла Февральская революция, князь Львов действительно стал министром-председателем и одновременно министром внутренних дел Временного правительства. Он сохранил пост премьер-министра и в его втором составе, уйдя в отставку 7 июля 1917 г. («июльский кризис»). После того как к власти пришли большевики, Георгия Евгеньевича арестовали в Тюмени и перевезли в Екатеринбург, но ему удалось бежать из заключения и через Омск и Дальний Восток покинуть пределы России.

В эмиграции Львов был одним из организаторов «Русского политического совещания», организовывал биржи труда для беженцев из России, передал туда все деньги, хранившиеся на счету Земгора в Национальном банке Америки. Потом жил в Париже, пытался заняться литературой и написал интересные воспоминания, недавно опубликованные на Родине. В последние годы жизни князь остался практически без средств к существованию. Бывший премьер-министр России зарабатывал на жизнь тем, что шил на продажу бумажники и кошельки. Георгий Евгеньевич умер в большой бедности и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Бывшие соратники отзывались о его прошлой деятельности весьма прохладно: «Надо признать, что выбор князя Львова главой революционного правительства был столь же неудачен, сколько он был в своё время неизбежен. Гамлетовская нерешительность, прикрытая толстовским непротивленчеством и облачённая в слащаво-елейный официально-оптимистический стиль, – это было прямо противоположно тому, что требовалось от революционного премьера» (П.Н. Милюков). «Он не только не делал, но и не пытался сделать что-нибудь для противодействия всё растущему разложению. Он сидел на кóзлах, но даже не пробовал собрать вожжи. Он чужд был честолюбия и не цеплялся за власть» (В.Д. Набоков). Однако остаётся не до конца понятным, что же сделали для России сами критики первого «революционного премьера»?

Из второй ветви князей Львовых происходил князь Семён Иванович (погиб в 1671 г.), стольник и воевода. В 1667 г. его назначили помощником воеводы в Астрахани. Когда вспыхнул мятеж Степана Разина, князь выступил с отрядом против восставших казаков, но попал в плен и сидел под охраной в городе, по сути, в качестве заложника. Когда соратники Разина узнали о казни своего предводителя в Москве, они подвергли Семёна Ивановича жестоким пыткам и потом убили.

Князь Пётр Григорьевич Львов, воевода в Вологде и Архангельске, в составе русского войска дважды ходил под Азов – в 1695 и 1696 гг. После взятия крепости Пётр I назначил Львова первым русским воеводой Азова. Затем