он двигался в такой манере, чтобы каждый раз сабля противника проносилась мимо его тела. Пусть на миллиметр, пусть на расстояние меньше, чем женский волос, но мимо.

Хаджар, казалось, не совершал ни единого лишнего движения. Он просто уворачивался от каждого движения ровно до тех пор, пока, не обезумев от ярости, адепт вместо секущего или режущего движения сделал один единственный выпад.

В то же мгновение Хаджар взорвался скоростью.

Развернувшись юлой, он спиной проскользил по плоскости клинка и, оказавшись параллельно её гарде, вскинул руки.

Левой он сдавил локоть адепта и потянул его вниз, а правой развернул запястье и сделал один единственный рывок. Раздался неприятный хруст, следом за которым последовал резкий, но быстро стихающий крик.

Голова покатилась по земле.

В небо ударил фонтан крови.

За спиной Хаджара падало обезглавленное тело.

— Не подходи ко мне! Не подходи! — завопил последний адепт.

Из его бедра торчала рукоять меча, некогда принадлежащая его собрату по клану. Он никак не мог вытащить клинок, пригвоздивший его к земле.

— Монстр! — закричал адепт. — Ты монстр!

С неба упали алые капли, а под ними к нему шел демон, за спиной которой раскрывал пасть иллюзорный, черный дракон. В правой руке он держал чужую, истекающую кровью кисть, в которой все еще была зажата сабля.

— Не под…

Очередная голова покатилась с плеч.

Меньше, чем за четыре секунды, все шестеро Рыцарей Духа, принадлежащих к клану Хищных Клинков, были отправлены к праотцам.

Жестоко, брутально, без капли жалости, по-звериному свирепо и столь же — искусно.

— Следующая группа в шести километрах на восток, — проходя мимо Тома Диноса, Хаджар сунул ему в руки… руку с саблей. — Если не поторопимся, они могут скрыться у озера.

Глава 750

На Ярости Смертного Неба повисла тишина. Все, кто следил за поединком, хотя, скорее — бойней, пытались понять, что именно они увидели.

Если упростить, то не так уж и внушительно звучало — Рыцарь Духа в одиночку одолевший еще шестерых Рыцарей Духа. И, когда ставишь произошедшее под угол подобного мировоззрения, то не особо и удивляешься. Но если добавить деталей.

Мальчишка, уничтоживший мечников из Хищных Клинков, не был аристократам. Его никто и никогда не обучал основам. А если упустить основы и сразу начать подкреплять свой бой техниками и энергиями, то высот добиться невозможно.

Это все равно, что пытаться строить башню на болоте. Как бы хороши материалы не были и как бы быстро ты эту башню не строил, она все равно, когда-нибудь, утонет.

Но это все философия, доступная лишь таким, как глава Хищных Клинков, Император или Орун — иными словами, могущественными мечникам.

Другие же увидели перед собой Рыцаря Духа, который так и не обнажил своего меча. Голыми руками, не призывая своего Духа, он за считанные мгновения, за несколько ударов сердца, отправил к праотцам шестерых, вооруженных, закованных в броню и готовых к бою мечников.

И то, как он сделал, дерзко, грубо, жестоко, по-звериному, все это внушало некую оторопь. Оторопь от того, что не только Жан, но и многие другие увидели перед собой тень прошлого.

Прошлого, принадлежащего мечнику, который сейчас, закованный в цепи, сидел рядом с ними. Вот только ни у кого не возникало ни тени сомнения в том, что при желании, Орун с легкостью мог бы сбросить с себя технику Императора Моргана.

И не делал он этого только из уважения к последнему.

Увы, данное уважение, кроме как на Императора, более ни на кого не распространялось. Орун ненавидел аристократов всеми фибрами своей дикой, звериной души.

И не сказать, что нельзя…

— Боги и демоны, — выдохнул глава Небесного Ветра. — Я сейчас как в прошлое вернулся…

— Такое нечасто увидишь, — вторил ему глава Ядовитого Плюща. — Сколько лет Орун обучал этого звереныша?

— Два года, — Агвар Марнил задумчиво поглаживал свою древесную, похожую на кору дуба, бороду. — Может чуть дольше…

— Два года, — повторил глава Небесного Ветра. — Проклятье… вы ведь знаете, что мой клан держится особняком от ваших интриг, но, видят боги, я бы не хотел, чтобы у моего молодого поколения появился такой враг.

— Ты переоцениваешь этого мальчишку, — Брустр, скрестив пальцы домиком, неотрывно смотрел на поляну. — На фоне этих слабаков он может выглядеть хоть копией Оруна, но в настоящем бою не будет стоить и мизинца моего сына. Лариса.

Среди глав кланов послышались согласные шепотки. А затем раздался самый громкий и отчетливый смешок.

— У тебя короткая память, Брустр? Кажется, не прошло и трех лет, с тех пор, как твой сын проиграл моему. И, кажется, после этого только сестра Агвара смогла вытащить его из дома предков.

— Ты хвастаешься, Сальм? — прищурился глава Хищных Клинков.

— Упаси меня боги от такого греха, — развел руками Сальм Тарез, глава дома Тарезов, богатейший человек Империи. — Равзе достойно таким мужам, как мы, мерятся успехами наших сыновей. Их дрязги — лишь сиюминутные победы и поражения. Кто же ведет им счет…

Обезоруживающая улыбка вкупе со змеиными слегка красноватыми глазами, Сальм Тарез являлся олицетворением человека, у которого никто не захочет оставаться в долгу.

— Проклятый Тарез, — подумал отвернувшийся от соперника Брустр. — Я еще выясню, что за энергию использовал твой сын. Если ты думаешь, что твоем клану сойдет с рук использование запретных знаний, то глубоко в этом ошибаешься. Я еще выведу тебя перед Императором на чистую воду..

— Слабак, — резко фыркнул Орун, с которого действительно спали цепи. — Столько времени потратить на этих дворняг… И вот на это вот подобие мужчины я потратил два года своей жизни… как праотцам-то теперь в глаза смотреть…

— Иногда, друг мой, ты звучишь, как обиженная любовница.

Сказать, что присутствующие на верхней палубе сочли наставника Жана, так нагло сострившего над Мечником Оруном, безумцем — не сказать ничего.

Но то, что мечник никаким образом не наказал обидчика, поразило их куда больше.

Ведь лишь немногие знали о близкой дружбе этих двоих.

— Иногда, Жан, я себя так даже чувствую.

Спустя мгновение два товарища, заставляя остальных отводить глаза, засмеялись.

* * *

Отыскать второй отряд Хаджару так и не удалось. На Озеро Грез уже опускались сумерки, а отряд аристократов с двумя друзьями — Эйненом и Хаджаром, до