Потом все стало замечательно. Приходили какие-то люди, что-то говорили, а я, весь такой веселый, в ответ пробовал их напоить, невзирая на сопротивление. В какой-то момент кувшин исчез, а меня потянуло на песни. Песни на ум приходили, почему-то, из репертуара Пограничной Стражи. Не знал, что у меня такая хорошая память! Надеюсь, смысл этого похабства никто не понял. Дальше в памяти провал.

Зато утром… Лучше бы меня убили накануне! Так плохо мне не было с восьми лет. Голову распирало изнутри, словно мозгам захотелось на свободу. Ломило в висках и затылке, болели глаза, а уж что творилось во рту, словами не опишешь. Хотелось блевать, но не блевалось. Интересно, когда я успел? И на чем теперь лежу…

Затем какая-то добрая душа напоила меня кисловатым холодным напитком, и за это я готов был простить Патриархам абсолютно все. В глазах просветлело.

Вокруг оказалась большая полутемная каюта (скорее — часть трюма), чистая и сухая. Зато моя одежда оказалась влажной и чуть солоноватой, наверное, кто-то брезгливый ополоснул меня, прежде чем тащить сюда.

Хорошо хоть папа этого не видел.

«Да он бы тя похвалил!»

Да, цели мы достигли — нас схватили без грубости и уже куда-то везут. Все же лучше, чем сидеть на острове сиднем. Пятый Ракш сам к нам не приплывет!

За тонкими деревянным переборками ходили и ругались люди, ритмично бил барабан — галера шла на веслах. Трюм освещала пара немигающих волшебных светильников, но дышалось легко, значит, отверстия наружу тоже были. За единственной дверью вздыхали и поскрипывали половицами как минимум двое часовых. На руках и ногах у меня красовались цепи. Именно красовались — аккуратные, гладкие колечки из темно-серого металла, без единого пятнышка ржавчины. Я потер браслет — к слабым эманациям Тьмы железяка осталась равнодушной. Однако…

В этот раз плавание было откровенно скучным. Какой-то молчаливый тип (судя по ошейнику — раб с континента) приносил мне еду и воду. Хлеб и кашу я ел с удовольствием, а к мясу не прикасался. Мои вкусы оценили и в рационе появились сладости: сухофрукты, а также какая-то тягучая фигня с орешками. К тому, что ожидает меня в конце путешествия, я не готовился. Смысл? Истинных целей Вечных владык никто из их подданных доподлинно не знает. Если они уверены в себе, то захотят видеть меня лично, если боятся — отправят куда подальше. Последний вариант нежелателен, поэтому в ближайшие дни я буду кротким и добрым, что бы ни происходило. Хотя бы на день, хотя бы на час, но мне надо попасть на их остров!

Через неделю, когда я уже стал задумываться, каким же маршрутом плывет галера (не иначе — кругами), путешествие закончилось. В каюту пришли два хмурых крепыша в коричневых шароварах, с открытыми лицами (физиономия одного из них показалась мне смутно знакомой). Не говоря ни слова и не принимая возражений, они подняли меня с соломы, и повели на палубу. Лестницы и коридоры корабля были пусты, экипаж сопел за дверями кают, вероятно, пытаясь рассмотреть что-нибудь через щелочки, из-под навеса для гребцов не доносилось ни звука. Меня провели по сходням и сдали с рук на руки новой команде, после чего галера почти сразу отчалила, бесшумная, словно призрак.

Что-то мне уже нехорошо от такого приема.

«Забей! На нервы давят».

Встречавшие меня служители Храма выглядели слишком мускулистыми и правильно сложенными для здешних волшебников, носили не бесформенные обмотки, а вполне приличные рубахи и штаны, синие, но на два тона темнее, чем у Посвященных (здесь это важно). Не стражники, скорее что-то вроде орденских Стражей — универсальных бойцов, привыкших взаимодействовать с магией. Солдаты оказались ребятами простыми и в моем присутствии говорили совершенно свободно. Складывалось ощущение, что про мое знание местного языка им не сказали. Да и кому говорить? Лекора пойди, поймай еще. С экипажем галеры я на шонском не общался.

Конвоиров было четверо (большим числом им в узких коридорах все равно не развернуться), несмотря на закрывающие лица платки, чувствовалось, что относятся они ко мне по-разному. Трое держались собрано, внимательно отслеживали каждое мое движение и успевали при этом бросать взгляды по сторонам, а вот четвертый, хорошенько меня разглядев, засомневался.

— Сдается мне, что из него черный маг, как из меня — Смотритель. Кто-то знатно подшутил над Агихаром!

Но его напарник не склонен был доверять первому впечатлению.

— Прикшас, на Ай-Тесле подавляющие колонны дубу дали, весь остров на рогах стоит. Ты о таком когда-нибудь слышал? Пехотинцы матерятся — у них половина амулетов работать отказалась, а вторая — лучше бы тоже не работала. Взвод, осуществлявший захват, напился в хлам — понадеялись, дурни, на то, что их яды не берут. Разрушители вертятся, как сомики на сковородке: трое из их братии сгинули — нигде нет. Вообще нигде! А давеча Смотрители зашевелились — говорят, бухта Ай-Теслы зацвела, водорослей наросло уже столько, что по ним пешком ходить можно. Чем еще, по-твоему, все это можно объяснить?

Ишь ты, какой проницательный служака… Маловерный Пришкас заметно напрягся.

— Тогда, стоило ли его сюда…

— Владыка Гийом сказал, значит, надо! Все равно, если заметишь что-то странное — сразу бей по голове.

Изумительная логика! А если перепуганному храмовнику что-нибудь примстится? Голова у меня одна, хотя жильцов в ней двое.

«Зырь!»

Пока одна моя половина слушала, другая — смотрела. И посмотреть было на что! По мере того, как мы карабкались вверх по каким-то лестницам, дорожкам и карнизам, со склона открывался потрясающий вид на соседний остров. Было до него локтей триста, и все это расстояние перекрывал одним пролетом изящный подвесной мост, словно парящий в вышине над пенными гребнями.

Не пойду туда. Вдруг он волшебный? Оттуда сто локтей вниз лететь!

«Зануда!»

Я попытался сосредоточиться и собрать все свои личности вместе. Мне только споров с Тенью сейчас не хватало!

Переходы сменялись лестницами, а лестницы — переходами. Мои конвоиры твердо вознамерились забраться на вершину, не делая ни единой передышки. Да плевать! В старом городе я такой путь проделывал дважды на дню. В результате, служители Храма устали первыми — дыхание их стало сиплым, а бдительность упала, и от того, чтобы устроить им пакостный сюрприз, меня удерживало только опасение получить удар по голове (так сказать, предупредительный). В результате, когда впереди показались первые жилые строения, мы представляли собой группу из четырех взмыленных бойцов и одного