Очевидно, девицы не спроста ходили вместе. Они понимали, что ни один поступок не может считаться предосудительным, если его совершили все. А если кто-то делал, а кто-то остался в стороне - вот тут и начинается грех. Они вели себя в соответствии с этими понятиями, так что отказывали Владу, регулярно пытавшемуся под благовидным предлогом отделить ту или иную овечку от остальных.

Княжич, конечно, досадовал, но ему казалось, что рано или поздно он добьётся своего, потому что в запасе целая вечность. Одна неделя сменялась другой... и вдруг вечность закончилась, потому что приехал гонец, который привёз письма от "сиятельного господина Гуньяди" и от "валашского государя". Так Владу стало известно, что турки окончательно разбиты, и что скоро настанет пора возвращаться домой. Княжич забеспокоился: "Как же теперь успеть с девицами?"

Наверное, румынский государь стремился обрадовать семью, когда сообщил, что турецкая опасность позади, и что он приедет к началу мая, однако Влада это не радовало, а наоборот. Княжич понял, что времени мало, и, наверное, поэтому решился на то, о чём после жалел много раз. Он хотел рассказать о своих чувствах хоть кому-нибудь! Ещё давно, в Тырговиште, стоя у колодца, пытался признаться брату, но так и не признался. Затем, уже в замке Гуньяд, появились мысли рассказать обо всём отцу Антиму, однако княжич не стал этого делать. И вот плотина прорвалась - Влад рассказал обо всём Сёчке, заявившись в её покои в один из дней после обеда.

Сёчке в это время занималась вышиванием, и её служанки, по обыкновению сидевшие вокруг госпожи, тоже. Поначалу, увидев гостя, девицы приветливо улыбнулись, но затем увидели на его лице выражение отчаянной решимости и заподозрили неладное.

- Дорогая невестка, я хочу с тобой поговорить, - произнёс Влад, - и ты должна меня выслушать.

Сёчке выпрямила спину и села в кресле очень ровно, став чем-то похожей на натянутую струну.

- Я буду говорить даже при них, - продолжал Влад, указывая взглядом на Иволу, Чиллу, Ануцу, Марику, Лию и Беке, - но лучше бы они ничего не слышали.

Наверное, в тот миг и разрушилось хрупкое волшебство, созданное благодаря совету змея. Своими словами княжич ясно дал понять, кем увлечён на самом деле, а за кем ухаживал просто так. Сёчке побледнела.

- Так что? Мне начинать? - спросил Влад.

Невестка, тоже оглядев служанок, строго произнесла:

- Подождите в соседней комнате и закройте за собой двери, - повернувшись к Владу, она так же строго добавила. - Наша беседа не продлится долго.

Дальнейшее уже можно было предугадать, но княжич ещё на что-то надеялся:

- Ты ведь не любишь моего брата? - начал он, когда услышал, как дверь за спиной закрылась. - И жить с ним тебе не нравится? Я вижу, что не нравится. А со мной? Ведь я нравлюсь тебе. Я знаю, что ты меня не любишь, но ты смогла бы меня полюбить, если бы мы жили вместе? Смогла бы?

- Я - жена твоего брата, - возразила Сёчке. Несомненно, её голос прозвучал теплее теплее, чем она хотела сама, но прозвучал твёрдо.

А вот Влад не замечал очевидного. Он заметил только плохо скрытую теплоту и обнадёжился ещё больше:

- Я знаю, что мне ещё мало лет, - сказал княжич, - поэтому сейчас я завишу от родни, но если ты подождёшь три с половиной года, пока мне не исполнится семнадцать, мы с тобой сбежим. Уедем в далёкую страну, где нас никто не знает. Я наймусь там на службу к государю или другому важному человеку...

- Подождать три с половиной года? - невестка вдруг улыбнулась. - Боже мой! Слышал бы ты сам, что говоришь!

- А что?

- Боюсь, что через три с половиной года я никуда уже не смогу уехать, потому что у меня появятся дети.

- Дети? - в замешательстве переспросил Влад. - Но ведь мой брат избегает тебя. Я это знаю точно!

- И всё же он посещает меня раз в неделю, - Сёчке пожала плечами, - во всякую неделю, если на дворе не пост.

- Не может быть! - воскликнул княжич. - Я ведь видел, что Мирча даже улыбается тебе натужно.

- Это так, - невестка опять пожала плечами, - но брак это обязанность, поэтому твой брат всё равно ко мне приходит, а я его принимаю.

Влад увидел на лице Сёчке снисходительную усмешку: "Мальчик, ну до чего же ты ещё глупый!" - однако он смутился из-за этой усмешки лишь на секунду и тут же предложил новый выход из положения:

- Тогда... тогда я просто скажу всем, что я тебя люблю. Хочешь?

- Даже думать об этом не смей! - воскликнула Сёчке. Только что она сидела, держа в руках вышивание, но слова деверя заставили её всё бросить и вскочить.

- Почему не сметь? - удивился Влад, внимательно глядя на невестку. - Ты боишься, что о тебе подумают плохо? Не бойся. Я не стану говорить, что мы с тобой целовались. Я просто попрошу отца и Яноша, чтобы тебя отдали мне.

- Отдали? - переспросила Сёчке, посмотрев на Влада, как на безумца. - Я жена твоего брата, и этого не изменить. Или ты думаешь, что можно обратиться за разрешением на развод в Константинополь...

- ...к патриарху, - подсказал княжич, но его подсказка осталась неуслышанной.

- Никто не станет этого делать. Пойми! - закончила невестка.

Влад был согласен с этим замечанием, но продолжал верить, что жизнь можно повернуть по-другому:

- Главное, чтобы мой отец и Янош согласились, а мой брат не будет долго обижаться, ведь ты ему не нравишься. Ваша с Мирчей женитьба это всё политика, а для политики нет большой разницы, кто с тобой живёт - я или он.

- Не смей никому говорить эту ерунду! - твердила невестка. У неё сделалось такое лицо, как будто она падает в бездонное ущелье, и не за что ухватиться.

- Почему ты думаешь, что это ерунда? - успокаивающе спросил Влад. - Ведь я могу сказать Яношу, что для политики будет лучше, если с тобой буду жить я, потому что я пойду к Яношу на службу, и сделаю всё, что он скажет, если тебя отдадут мне. Всё, что он скажет! Главное, чтобы мой отец был согласен, - княжича вдруг осенило.