водах. Они витали в воздухе, и у неё возникло странное опасение, что если она сделает слишком глубокий вдох, то сможет их вдохнуть. Некоторые были милыми, невинными, как её мальчик-небесный огонь. Другие были больше похожи на торнадо, которые наполняли её яростью. Эти души были тёмными, извращёнными и голодными. Они хотели быть бурями, подталкивали её к этому. И с глубокой уверенностью она понимала, что сможет это сделать. Она могла призвать любую из душ и сотворить из неё бурю.

Эта мысль напугала её настолько, что она сжала руки Локи на животе, прижимая их к себе, заставляя его держать её крепче.

Она сказала:

— Он был невиновен. Я призвала его явиться как небесный огонь, а затем убила его, когда всё, чего он хотел, это моего внимания.

— Почему ты говоришь о нём, как о человеке?

О боги. Она не знала, сможет ли признаться вслух в том, что сделала, насколько отвратительным было это предательство.

— Я чувствовала его душу, Локи. Не только эмоции. Его душу. Я с ним общалась. Это был… ребёнок.

— Ты имеешь в виду, как молодой шторм?

— Нет. Я имею в виду, что душа той бури принадлежала человеческому ребёнку. Эмоции, которые я испытываю от бурь, исходят от реальных душ человеческих духов, которые не перешли в мир иной. Душа того торнадо была поглощена насилием и местью. Гроза была переполнена горем. А небесный огонь… небесный огонь был ребёнком, который не хотел покидать свою семью. То беспокойное чувство, которое я испытывала перед бурей, это был он. Я звала его уже несколько дней, и он устал ждать. Он хотел… поиграть

— Я никогда не сталкивался с бурей, которая не была склонна к насилию и разрушению. Эта буря, однозначно не произвела впечатления невинной, когда пыталась опалить меня.

— Он испугался. Я знаю, это звучит безумно, но я обещаю тебе, что он не хотел причинить нам вред. Только не в самом начале. Пока ты был без сознания, мы… как-то разговаривали. Образы и чувства передавались между нами. И когда я объяснила, что ты ранен, он почувствовал угрызения совести.

— Роар, это не возмож…

— Это возможно. Я знаю, что я чувствовала. Эта буря боялась нас больше, чем мы её. И я… Я убила её. Я её уничтожила. Монстр тут я.

— Не говори так.

Роар снова заплакала. Она ничего не могла с собой поделать. Она продолжала вспоминать ощущение той души, его страх и смятение, и то, как он без колебаний отдался ей. Он доверял ей. Локи снова начал успокаивающе поглаживать её руками. Это были размашистые движения, на этот раз вдоль внешней стороны её бёдер, от колена до бедра и обратно.

— Ты не монстр. Ты никогда им не станешь.

— Ты не знаешь.

Он ничего о ней не знал. Совсем. Если она расскажет ему правду, не только о бурях, но и о том, кто она такая, он никогда её не простит.

— Так расскажи мне. Объясни мне это. Я буду слушать. Но обещаю, что ни одно твоё слово не заставит меня меньше заботиться о тебе.

Она замерла. Всё, чего ей хотелось, это повернуться и сказать ему, что он ей тоже небезразличен. Что он гораздо больше, чем она позволяла себе осознавать, пока не увидела его без сознания и на грани смерти в пустыне.

— Ты сам не знаешь, что говоришь.

Он отыскал рукой её подбородок и повернул её голову, так что она была вынуждена встретиться с ним взглядом.

— У меня было несколько дней, я сидел рядом с тобой и молился, чтобы ты очнулась. Дни, чтобы подумать обо всём, что я хотел бы сказать и сделать. Я совершенно точно знаю, что говорю.

Казалось, её сердце вот-вот вырвется из груди, и прежде чем она успела сделать какую-нибудь глупость, например, сказать ему, что любит его, она ответила:

— Тот, кто убил тех солдат и разрушил все те дома. У меня есть сердце торнадо. Оно принадлежало моему брату. Большую часть времени я держу его на цепочке под одеждой, но в тот день оно было у меня в кармане. Я порезала руку об этот нож, а потом прикоснулась к Сердцу бури, думая о тех солдатах, о том, как часть меня хотела бы причинить им боль. Или ещё хуже. Торнадо появилось лишь через несколько мгновений. Это была я. Я знаю, что я. Я уничтожила целую роту солдат из-за нескольких плохих поступков.

Его лицо оставалось невозмутимым, и она не заметила отвращения, которое ожидала увидеть.

— Я бы убил этих людей, если бы думал, что смогу сделать это и сохранить твою безопасность. Остальные солдаты были в диких землях, они знали о риске. Ты же ведь не всадила клинок в грудь каждого из них. Ты не несёшь ответственности за действия бури, даже если ты её вызвала.

Роар резко рванула голову из его хватки и отвернулась.

— Если бы Рансу умер, ты бы сказал то же самое? Или Джинкс? Или Бейт? Или Слай? Ты винишь военных за свою сестру, хотя они просто выполняли приказы. В каком-то смысле, этот торнадо следовал за мной.

— Достаточно. Мне всё равно. Меня не волнует, ты ли это вызвала ту бурю, ты ли вызвала каждую бурю, которая когда-либо была. Я бы любил тебя всё равно.

Роар замерла, и у неё перехватило дыхание, когда океан слёз накатил на глаза, размывая всё вокруг, и единственное, что она что она была способна, это чувствовать… чувствовать его жар, ощущать, как её сердце бешено колотится от радости и ужаса, чувствовать отчаянную хватку его рук на её бёдрах, пока он ждал, когда она заговорит. И на самый краткий миг, она оставила позади всё, кем являлась и кем когда-либо была.

Больше никакой Авроры.

Больше никакой Роар.

На несколько секунд она стала всего лишь девушкой, которую любил Локи.

И может быть, она была эгоисткой, но она хотела оставаться этой девушкой как можно дольше. Она хотела притвориться, что её не ждёт никакое королевство, и у неё нет никаких опасных способностей, которые она не понимала. Поэтому она повернулась и поцеловала его, и держалась за эту девушку всем своим существом.

* * *

Слаще вина и мягче шёлка — поцелуй Роар был таким поцелуем, который мог бы вернуть мужчину к жизни. И в некотором смысле, именно это и произошло. Локи действовал инстинктивно, на одной лишь непоколебимости. Значительно дольше нескольких дней он ожидал пробуждения Роар.

Когда Дьюк предложил ему выход из тяжёлого