— Рик…

Толща ледяной воды над головой давила неподъемной могильной плитой, высасывала из мышц остатки тепла. В легкие напротив словно набили пылающих углей. Я вцепилась в грудь, пытаясь разорвать ткань и кожу под ней, залить терзающий внутренности костер. Хотела бы вцепиться: ватные руки, на которые навесили пудовые гири, едва пошевелились.

Я умираю?

Здесь? Сейчас? Вопреки глупым пророчествам Мараны? Вопреки всем хитросплетениям хранителей памяти и интригам Юнаэтры их любимая игрушка утонет в безымянной горной реке?

Что за ирония!

Не позволю! Жалкому ручейку не убить эссу, наследницу Южного Дракона! Я собрала огрызки упрямства и рванулась к поверхности… туда, где, мне казалось, она была. Но насмехаясь над жалкой попыткой, течение утопило меня еще глубже, закрутило, беспомощной щепкой протащило по камням, обдирая руки и бок.

— Рик, помоги мне!

Последняя отчаянная молитва, просьба… ментальный зов, который услышали. Сердито вспузырилась вода, пропуская кого-то. Все, что я запомнила, как черная стремительная тень тащила сквозь бесконечную серо-зеленую муть. Наверх. К небу.

К жизни.

— Рик, ты снова пришел спасти меня?

Невероятным усилием мне удалось открыть глаза, превращая сумрак сна в сумерки реального мира.

— Прости, бескрылая, здесь только я.

— Крис?

Я приподнялась на локте, огляделась. Слева, на расстоянии руки, бурлила, пенилась, перекатываясь через пороги, вода, справа нависала отвесная каменистая стена. Небо, сдавленное скалами, белело сквозь кроны цепляющихся за уступы низкорослых каштанов.

— Где мы?

— Не знаю, — Крис, растрепанный и босой, напряженно прислушивался к пению птиц. — Но лучше нам очутиться как можно дальше отсюда, — рыжик тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. — Мне пришлось использовать плетения, и, боюсь, это навело врагов на след: теперь они знают, что эсса выжила, и лишь вопрос времени, когда западные завоеватели явятся сюда. Идти можешь?

Я вцепилась в протянутую руку, встала. Скривилась, ощупывая ребра. Покосившись на друга, задрала сорочку, изучая разводы гематом и кровоподтеков на правом боку. Поздравляю, эсса, вы снова вначале делаете, а затем думаете! Хорошо, если синяки и царапины окажутся единственной ценой за очередное безрассудство.

Крис медленно, подстраиваясь под мой неверный шаг, побрел по узкой полоске берега. От воды тянуло холодом, и в одной рубахе, к тому же рваной, мне быстро стало зябко. Куртку то ли я сумела сбросить сама, то ли сорвал рыжик. Впрочем, мне грех жаловаться. При взгляде на друга, босиком пробирающегося по острым камням, я сгорала от стыда.

— Любишь ты терзаться, Ланка! — замечание Криса вырвало из задумчивости. — Подумала бы о чем-нибудь веселом, например, о розовых слониках. Тут тошно и без твоих самоуничижительных мыслей.

— Прости, — спохватилась, вспоминая о том, что рыжик — сенсорик.

Я честно попыталась думать о сахарных зайцах, мятных кошечках, слониках и прочих ванильных тварях… поедаемых с особым цинизмом: не ко времени вспомнилось, что со вчерашнего обеда во рту не было даже маковой росинки. Все бы отдала за миску грибного супа, такого густо-наваристого и обжигающего. Каратель вздрогнул и обернулся, с подозрением вглядываясь в мое лицо.

— Ланка, ты опять задумала что-то неприличное?

— Нет.

После второй попытки, я сдалась. Под ложечкой противно сосало, от воды долетали ледяные брызги, а в голову лезли отнюдь не радужные мысли.

— Надеюсь, с Атэром и Галактией все в порядке.

— Насчет охотницы… — помрачневший рыжик запнулся. — Мы следили со стороны, но когда я нырнул за тобой в реку, щит, прикрывающий нас от западников, исчез. Боюсь, ее могли схватить.

— Какого Хаоса! — перед глазами, отбивая едва проснувшийся аппетит, явственно возникла летящая в костер жрица, и я не сдержалась. — Ты должен был защищать Галку!

— Ну, прости, — язвительно отозвался друг. — Не знал, что ты так страстно желала утонуть. Тогда, конечно бы, не стал вмешиваться.

— Я же просила, — я злилась в первую очередь на саму себя, а потому не думала, что говорю. — Приказывала!

Лицо Криса внезапно окаменело, как при допросе у Исхарда. Я осеклась, осознавая, что сейчас сказала.

— Приказ Повелительницы Харатэль значимее вашего, эсса, — холодно отчеканил рыжик. — Вы вольны назначить любое наказание, которое сочтете нужным, но после того, как я доставлю вас в безопасное место.

Этот незнакомый Крис пугал. Вынуждал задуматься. Что если он, как и Лоретта, защищал меня исключительно по велению Альтэссы? А ироничный нахальный приятель — всего лишь маска, избранная алым с целью заслужить доверие? Дружил бы он со мной, не будь я сестрой Повелительницы Солнца? Что если его с самого детства готовили войти в мою свиту? Не потому ли Харатэль так легко согласилась назначить едва оперившегося птенца первым когтем южной эссы?

Сенсорик замер, прислушиваясь к чему-то недоступному мне. Секунду, другую. Внезапно рыжик грубо толкнул меня к склону, вжимая между узловатых корней каштана. Навалился сверху, активируя какое-то заклинание — почти незаметное, на грани ощущений. Прошипел на ухо.

— Не высовывайся. Не двигайся. Не говори.

Я и вздохнуть нормально не могла. От земли тянуло холодом и сыростью. В синяк на боку давил узловатый корень. А еще сильно чесался нос, и хотелось чихнуть.

В тишине прошла минута или две. Крис отстранился также резко.

— Что это было? Враги?

— Не-а. Мне просто захотелось обнять вас, эсса, — язвительно отозвался Крис. — Замерз.

У меня зуб на зуб не попадал. Другу, знобко пожимающему босые пальцы, приходилось хуже, хотя по наглой физиономии и не скажешь. Рыжик всегда улыбается и шутит, даже если ему паршиво. Достаточно вспомнить Подковок и штурм замка

— Крис, ты в порядке?

— Какая честь! Повелительница Небес волнуется о своем никчемном слуге! Почему бы вам не приказать мне согреться?