Шрифт:
Закладка:
Таким образов, в момент возникновения независимой Украины абсолютно отсутствовала информация на тему преступлений на Кресах, кроме Волыни и частично Восточной Галиции, где она существовала в виде памяти непосредственных свидетелей и их семей. Это было начало столкновения на Украине двух мировоззрений и двух взглядов на историю. Согласно первому из них, бесспорно доминировавшему до 1991 г., УПА — это организация коллаборационистов, взаимодействовавшая с гитлеровской Германией, т. е. предательская. Героями, в свою очередь, были солдаты Красной Армии, сражавшиеся за освобождение СССР, в состав которого входила Советская Украина.
Другая точка зрения в большой степени была импортирована из-за границы, из среды украинской диаспоры, в которой наиболее многочисленными и лучше всего организованными группами были ветераны и продолжатели традиции ОУН-УПА. Именно националисты, деятели ОУН Бандеры, а также другой группы ОУН — мель-никовской, подчинили себе большинство структур этой эмиграции, задавая им тон высказываний. Когда в 1992 г. президент Украинской Народной Республики (УНР), наиболее престижной структуры украинской эмиграции, торжественно передавал символы власти первому президенту независимой Украины Леониду Кравчуку, то этот акт передачи совершал националист Микола Плавюк, проводник мельниковской ОУН и одновременно президент УНР.
Наиболее многочисленную и самую сильную националистическую группу составляла, однако, ОУН-Б. Когда возникла независимая Украина, она начала активную работу над возрождением бан-деровских структур на Украине. Это было нелегко, и сегодня можно прямо сказать, что это им не удалось. Однако они достигли успеха в других областях, прежде всего в области истории и культуры. Уже в начале 90-х гг. националистические эмигранты придавали особый вес распространению на Украине своих взглядов на историю. Благодаря деньгам украинской диаспоры издавались сотни книг и дотировалась националистическая пресса. Изначально это были работы, написанные в эмиграции. Сейчас эстафетную палочку приняли молодые 20-30-летние историки, воспитанные в молодежных националистических организациях. Наиболее известен среди них сегодня Володимир Вятрович, который до недавнего времени, при президенте Викторе Ющенко, исполнял обязанности директора архива Службы Безопасности Украины. Значительные деньги от диаспоры все еще поступают, благодаря чему на Украине появляется множество прекрасно изданных книг, посвященных прославлению ОУН-УПА. Хотя, очевидно, не только благодаря этим средствам. Современные публикации подобного рода дотируются также органами самоуправления на Западной Украине, в которых доминируют националисты, националистическими организациями всех мастей и частными спонсорами. Для примера, не далее как несколько дней тому назад я держал в руках прекрасно изданный украинский альбом о дивизии СС «Галичина», который вышел в свет благодаря частичному финансированию из бюджета города Драгобыча.
На Украине существуют два доминирующих взгляда на прошлое. Первый — советский: Красная Армия — это освободители, русские — это братья украинцев, а УПА — это коллаборационисты и предатели. И второй, бандеровский: ОУН-УПА — это освободительное движение, сражавшееся за независимость Украины с двумя оккупантами, т. е. гитлеровской Германией и Советским Союзом. Голоса, находящиеся между двумя этими точками зрения, слышны редко.
Тема же Польши и польско-украинского конфликта во внутриукраинской дискуссии появляется редко, чаще всего с комментарием, что этот конфликт не был нужен. Что не мешает при этом возлагать вину за его развязывание на поляков. В свою очередь, тема геноцида на Волыни и в Восточной Малопольше релятивизуется. Вина возлагается на обе стороны, чаще всего при этом сообщается, что число жертв с обеих сторон неизвестно, или же, приблизительно одинаково. Я уже упоминал, что политически бандеровцы являются маргиналами. Однако благодаря тому, что большая часть украинского политического общества приняла бандеровский взгляд на историю, националистам открыта дорога к карьерам в самых значительных политических партиях. Особенно националистам младшего поколения, мыслящим реалистичными, не догматическими категориями. Бывшие бандеровцы действуют таким образом в самой большой оппозиционной партии, блоке Юлии Тимошенко. Молодежная организация другой большой партии — «Наша Украина» — также возглавляется лицами или прямо происходящими из бандеровских организаций, или разделяющими их точку зрения.
Разумеется, это касается не только двух данных партий. Раздел на противников и сторонников УПА лучше всего виден именно в молодом поколении украинцев. Патриотически настроенная молодежь, которая отбросила советский взгляд на историю, приняла традицию ОУН-УПА. Согласно ей, боевики ОУН-УПА — это романтические рыцари, сражавшиеся и отдавшие жизнь за святое дело независимой Украины — ценность, которая очень дорога также современному молодому поколению на Днепре. В свою очередь, знания современной молодежи по теме преступлений этих формирований против поляков и других национальностей, к сожалению, практически нулевые.
В этой связи стоит затронуть еще одну проблему: бои украинцев с советской властью продолжались почти до 60-х гг. За это время через УПА прошли многие, кто никогда не принимал участия в преступлениях 40-х. Мой знакомый, поляк с Украины, рассказывал недавно, как посетил кладбище боевиков УПА под Станиславовом. Там лежат убитые в 1959 молодые, 18-19-летние ребята, которым в момент, когда на Волыни происходил геноцид поляков, было по 2–3 года.
Быть может, именно признание польским общественным мнением того, что часть УПА не запятнала себя преступлениями, а украинским — что не следует ставить памятников преступникам, станет началом столь необходимого объединения и примирения между нашими народами? Я надеюсь, что так и будет. Однако для этого прежде всего необходима правда, часто болезненная для обеих сторон. Только она может стать фундаментом понимания.
Польско-украинскому единению вредят сегодня прежде всего те лица, которые релятивизуют, а временами даже отрицают факт совершения УПА убийств польского населения.
В конце я хочу еще раз подчеркнуть: средний украинец ничего не знает о геноциде на Кресах. А если что-то и услышит, то в манипуля-тивном или прямо ложном контексте. Хорошим примером и итогом моего выступления пусть будут события декабря прошлого года.
В то время в деревне Малиновке Ружищанского района на Волыни прошли торжественные мероприятия, как их описывали в местной прессе: в честь «жертв польско-украинского конфликта в годы Второй Мировой войны». В мероприятиях, в ходе которых в том числе был открыт финансированный, главным образом, из бюджета местного самоуправления, памятник этим жертвам, приняли участие представители высших региональных властей во главе с тогдашним губернатором Волыни Миколой Романюком.
Описание совершенного в деревне преступления, которое появилось в волынской печати, звучит знакомо для тех, кто сталкивался с сообщениями свидетелей геноцида, совершенного
