«Немецкие солдаты, ожидавшие приказа о наступлении, с ужасом освобождали дорогу украинцам. “Нахти-галевцы” взяли в зубы длинные кинжалы, засучили рукава гимнастерок, держа оружие на изготовку. Их вид был омерзителен, когда они в 23.00 29 июня 1941 года бросились в город. Словно бесноватые, громко гикая, с пеной на устах, с вытаращенными глазами неслись украинцы улицами Львова. Каждый, кто попадался им в руки, был жестоко казнен.»[725].

А вот что говорится в донесении начальника полиции безопасности и СД от 18 августа 1941 г. указано:

«Украинская милиция не прекращает разорять, издеваться, убивать. Поляки приравнены к евреям, и от них требуют носить повязки на руках. Во многих городах украинская милиция создала такие подразделения, как “Украинская служба безопасности”, “Украинское гестапо” и т. п. Городские и полевые коменданты частично разоружают милицию»[726].

Итак, к августу 1941 г. даже нацисты посчитали «акции» банде-ровских полицаев чрезмерными.

О причастности украинских коллаборационистов к Львовской резне пишут многие зарубежные авторы, но украинская националистическая историография предпочитает замалчивать эти данные. Приведем лишь несколько примеров из многих подобных работ. Так, немецкий историк Норберт Мюллер и британский Уилл Фаулер прямо говорят о причастности «Нахтигаля» к истреблению населения Львова[727]. Об участии «украинцев» (понятно, что националистов) во Львовской резне пишет американский исследователь Ричард Брейтман с коллегами, которые опираются на данные американских спецслужб, рассекреченные в рамках закона США 1998 г. о разоблачении нацистских военных преступлений (Nazi War Crimes Disclosure Act 1998)[728]. Заметим, что Р. Брейтман опубликовал ряд примечательных фактов сотрудничества украинских коллаборационистов со спецслужбами США после Второй мировой войны: среди основных фигурантов называется бандеровец Николай Лебедь, который создал «украинскую милицию» (полицию) в 1941 г.[729] Р. Брейтман пишет следующее:

«Дела ФБР по нацистским коллаборационистам в Соединённых Штатах являются важным источником информации о военной и послевоенной деятельности этих фигур, большинство которых особенно не упоминаются. Например, о деятельности Лебедя военной эпохи в записях ФБР информации больше, чем в записях самого Германского Генерального Штаба»[730].

Наконец, в недавнем исследовании Холокоста, которое опубликовал историк Сол Фридлендер, констатируется, что в издевательствах и убийствах, произведенных в начале оккупации Львова, наряду с нацистами приняли участие вспомогательные отряды ОУН Бандеры[731]. Еще раз отметим — это лишь немногие примеры из общего числа зарубежных изданий, где упоминаются львовские преступления «Нахтигаля» и бандеровской «украинской милиции».

Что же касается второго довода В. Косика — С. Кульчицкого — о том, что немецкие суды якобы опровергли причастность «Нахти-галя» к Львовской резне, — то данная интерпретация также не соответствует истине. В 1959 г. Боннский суд действительно «выгородил» Оберлендера, как члена правительства ФРГ, однако признал:

«.На основании расследований нельзя исключить, что украинские члены батальона “Нахтигаль”, имена которых не установлены, приняли участие в побоищах и убийствах.».

И далее в прокурорском выводе говорилось:

«Эта акция была направлена, согласно подготовленным планам, против еврейских жителей Львова, против членов и приверженцев коммунистической партии и против определенного количества польской интеллигенции, в том числе и прежде всего против профессоров Львовского университета. Массовые аресты были проведены с помощью украинской милиции, созданной из членов разных национально-украинских групп»[732].

Таким образом, суд ФРГ не только не опроверг, но подтвердил ответственность «Нахтигаля» за убийства поляков во Львове. Установление прокуратурой Гамбурга в 1966 г. того факта, что эти казни совершались по приказу бригаденфюрера СС Шенгарта, нисколько не противоречит фактам участия украинских националистов в резне, которые действительно орудовали совместно с гитлеровскими оккупантами и в осуществление их приказов. Вот что говорилось в документе гамбургского прокурора ван Белова от 2 мая 1966 г.:

«Поиски внутри и вне страны привели к следующим заключениям. Лемберг был взят немецкими войсками 30 июня 1941 г. Перед своим отступлением Красная Армия расстреляла около 3.000 заключенных, в основном украинских националистов, в Лемберге во дворе Бригидки и Лонской тюрьме. Обнаружение этих мертвецов привело к распространению эксцессов против еврейского и коммунистического населения в первые дни немецкой оккупации. Украинская милиция и “украинская освободительная армия” приняли участие в этих беззакониях, которые также сопровождались произвольными убийствами»[733].

Таким образом, вопреки конъюнктурным националистическим измышлениям, факты свидетельствуют, что коллаборационистская «украинская полиция» в структурном отношении родилась во время Львовской резни в июне-июле 1941 г., а её прототипом выступил батальон «Нахтигаль», сформированный гитлеровцами из активистов ОУН Бандеры. «Украинская полиция» изначально проявила свою террористическую сущность, будучи применена в охранных целях и в нацистских акциях уничтожения.

Батальон «Нахтигаль» ворвался во Львов на рассвете 30 июня 1941 г., и в тот же день бандеровцы провозгласили «Акт независимости Украины». В этом Акте говорилось:

«Восстановленная Украинская Держава будет тесно взаимодействовать с Национал-социалистической Великой Германией, что под руководством Адольфа Гитлера создаёт новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации».

И далее объявлялось, что в борьбе против «московской оккупации» будет участвовать «украинская национальная революционная армия»[734]. Кадрами этой «украинской армии» считались батальоны «Нахтигаль» и «Роланд», а основу ее должны были составить отряды «народной милиции», которая начала повсеместно создаваться бандеровцами. Еще в июне 1941 г. краевой провод ОУН Бандеры издал приказ о содействии создававшихся частей «украинской армии» (полиции) гитлеровским войскам как «союзникам», а также о занятии этими частями путей сообщения, предприятий и других объектов в оккупированных немцами населенных пунктах[735].

Украинские националисты с первых же дней оккупации постарались реализовать свою «государственную политику». Даже сочувствовавший ОУН американский историк Джон Армстронг признал:

«Теория и учение националистов были очень близки к фашизму, а в некоторых отношениях, таких как отстаивание “чистоты расы”, не далеко ушли от первоначальных фашистских доктрин»[736].

Вполне логично, что заявив о «самостийности», бандеровцы сразу же развязали террор против «врагов украинской нации». В июне 1941 г. «премьер» Ярослав Стецько прямо писал Розенбергу:

«Москва и жидовство — это самые большие враги Украины и носители разлагающих большевистских интернационалистических идей. Поэтому настаиваю на уничтожении жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов экстерминации жидовства»[737].

Потом, уже после войны, Стецько в своих мемуарах заявит,