– Твою мать, но зачем?

– Я тоже задал себе этот вопрос. Подобная ДНК не имеет никакого биологического смысла, она бесполезна. Тогда я решил, что, вполне вероятно, являюсь лишь простым звеном в цепочке исполнителей, а сама эта последовательность представляет собой только часть более обширного проекта.

Пока я его слушал, у меня в голове роились бесчисленные гипотезы.

– Основа для нового биологического оружия – генетического?

– Возможно. Еще я подумал об исследованиях, имеющих целью создание клонированных суперсолдат.

Я не удержался от смешка:

– Это всего лишь россказни. Суперсолдаты у них уже есть. И незачем надрываться и клонировать их, уже есть военные школы, готовые их производить. К тому же это противоречило бы догматам Церкви, запрещающим клонирование.

Филипп скорчил скептическую гримасу:

– Одним противоречием больше, одним меньше. Однако ты, возможно, прав, потому что эта ДНК оказалась нежизнеспособна. С такой ДНК клонировать человеческое существо невозможно.

История была интересная, но я не понимал, что в ней могло вызвать столь пристальное внимание Косола. На сегодняшний день мы ничего не могли извлечь из этой информации. И все же я постарался выяснить хоть что-то еще.

– Ты помнишь, от кого исходил приказ?

– Он был зашифрован. На документе не было никакого имени, только ID[72]. Могу только сказать, что, судя по уровню приоритетности, он исходил с самого верха. Завершить изготовление клеточной цепочки требовалось за несколько недель до старта, учитывая обозначенную конечную дату.

Единственным способом узнать больше было определить личность заказчика. Если он из Генштаба, может быть, мы найдем какие-то сведения о нем в черных зонах Инфокосма. А для этого еще надо умудриться их хакнуть… В тот момент я уже склонялся к мысли, что эта история не стоит такого риска. Пресловутая «чистая ДНК» с тем же успехом могла оказаться вакциной от кариеса или другой ерундой в том же роде.

– Какого черта Косола решил, что это так важно? – вслух подумал я. – Дело выеденного яйца не стоит.

– На самом деле, – ответил Филипп, – он всерьез заинтересовался моей историей, когда я сказал ему, что, вообще-то, заниматься секвенированием этой ДНК должен был не я.

– Как это?

– Я никогда не имел такого допуска, чтобы мне поручили работать над запросами этого уровня. Дело было поручено одному из моих коллег. Но у него возникли семейные проблемы, и в тот вечер, когда пришел приказ, у него случились большие осложнения с женой, у которой, похоже, были серьезные суицидальные наклонности. Он умирал от страха, что, если останется работать на всю ночь и бросит супругу одну в тяжелый момент, наутро может найти ее в ванне, полной крови.

Легкий холодок пробежал у меня по спине. Я начал понимать, почему Косола в своих заметках подчеркнул имя Лекюйе четырьмя линиями.

– Ну а мы с ним были довольно близки, – продолжал тот. – Вот он и попросил меня об одолжении: никому ничего не говоря, взяться за это задание вместо него, чтобы он мог побыть с женой. Он расписался в реестре и отдал мне свою ID-карточку для отметки по окончании.

Я догадался, каков будет финал, прежде чем он закончил свою историю.

– Утром я должен был ждать его у входа в лабораторию, чтобы вернуть пропуск, но за весь день он так и не объявился. Полиция обнаружила их в тот же вечер, его и жену: они повесились у себя в гостиной. По версии властей, он пришел поздно ночью, закончив работу в лаборатории, нашел покончившую с собой жену и в приступе отчаяния тоже повесился. В тот момент я подумал, что все подстроено. Но со временем я сказал себе, что, в сущности, не исключено, что он действительно нашел жену в петле и захотел последовать за ней.

Прежде чем ответить, я медленно покачал головой:

– А я готов поспорить, что если бы они узнали, что это ты синтезировал ту ДНК вместо него, то на следующий день тебя нашли бы с перерезанными венами или под колесами грузовика…

Филипп Лекюйе несколько секунд размышлял над моими словами, а потом медленно сглотнул.

* * *

Искусственное солнце «Святого Михаила» уже давно зашло.

Петр Пустынник и Роберт де Монтгомери устроили неофициальное совещание, сидя друг против друга в простых креслах без малейших украшений, стоящих в центре апартаментов претора. Строгость и минимализм убранства сильно отличались от той роскоши, с которой обставили свои «каюты» большинство сеньоров крестового похода. Некоторые из них тайком подсмеивались над проповедником, который желал любой ценой соответствовать своему прозвищу Пустынника даже на борту военного межзвездного корабля.

Тем не менее одна деталь подчеркивала значимость обитателя этих мест: длинный застекленный проем открывал обзор непосредственно во внешнее пространство. Всего несколько баронов удостоились этой высшей роскоши на борту, а иллюминатор Петра намного превосходил все остальные. Расположение его каюты обеспечивало впечатляющий вид на верхнюю часть корабля, позволяя оценить его циклопические размеры. Выстроившиеся двумя рядами вдоль оси тренировочные купола почти казались маленькими по сравнению с остальным судном. Тянущиеся вверх гравитационные арки и супертахионные антенны завершали величественную картину.

Этим вечером вокруг «Святого Михаила» пламенели красочные флуоресцирующие зеленые сполохи, напоминающие земное северное сияние. После прохождения гелиопаузы[73], на выходе из Солнечной системы, космическое излучение постоянно нарастало и отныне непрестанно бомбардировало искусственное гравитационное поле быстрыми частицами. Без него эти частицы убили бы всех на борту.

Хотя Роберт де Монтгомери предложил Петру встретиться, с тем чтобы обсудить проблемы дисциплины на борту, священник подозревал, что на уме у него что-то другое. Нескончаемые политические махинации нормандца были решительно невыносимы. Не раз он пытался найти способ ослабить влияние герцога, но тот пользовался слишком мощной поддержкой. И кстати, его отстранение повлекло бы за собой усиление лагеря умеренных, сделав тем самым уязвимым сам крестовый поход и поставив под удар доверенную ему святую миссию. Истинная цель этой военной кампании была такова, что Петру приходилось терпеть присутствие рядом этого человека, лишь бы тот помогал ему выполнить свой долг. Однако необходимо было держать его под контролем и помешать все испортить, интригуя направо и налево.

Он поймал себя на том, что уже несколько минут не слушает, и снова сосредоточился на герцоге.

– …и офицер был вынужден обратиться за помощью к военной полиции, чтобы восстановить спокойствие в своем подразделении, – говорил тот. – К тому же в последнее время сообщали о многочисленных случаях нарушения субординации, и, похоже, всегда в связи со слухами, распространяемыми этим проклятым листком…