храмовое божество рассматривалось в качестве хозяина и единственного по-настоящему легитимного господина конкретной местности, который является к тому же самым настоящим собственником всего храмового имущества. При таком раскладе ситуация выглядела как перетягивание каната, когда в удобный момент сильный храм мог диктовать царю свои условия либо сильный правитель мог заставить действовать в своих интересах храмовую администрацию.

Вход в храм Падманабхасвами. История храма тесно переплетена с судьбой княжеской династии Траванкора

В прошлом индуизм и политика были взаимосвязаны до такой степени, что сложные ритуалы и процессии становились объектом для манипуляций или подвергались изменениям в угоду политическим, социальным или экономическим требованиям правителей. И некоторым царям даже удавалось контролировать ритуальную сторону храмовой жизни. Они могли учреждать праздники и заказывать маршруты для перемещения праздничных процессий.

Верным способом добиться расположения подданных было строительство нового храма. На практике это означало, что люди, которые основывали храмы, должны были озаботиться и об экономической стороне, ведь не только Бог заботится о человеке, но и человек о Боге. Это двухстороннее общение и взаимное. В некоторых случаях к строительству нового храма прибегали правители, которые стремились к демонстрации законности своей власти. Благодаря строительству храмов они приобрели уважение и признание брахманов, от которых зависело признание их законности. Нередко храмовое божество рассматривалось в качестве повелителя правящего царя, что служило дополнительным источником его легитимности или придавало еще больший авторитет. Например, Раджараджа I называл себя именем Шивападашекхара (там. Civapātacēkara) и это свидетельствовало о том, что царь всецело вручил себя Шиве, сложив к его стопам свою голову. Кулоттунга II (1133–1150) в надписях сообщал, что правит на земле по милости Шивы, и Кулоттунга III (1178–1218) заявлял, что именно благословения Шивы дали ему возможность управлять страной (Sethuraman, 1978: 169). А в некоторых случаях храмовое божество объявлялось истинным правителем конкретной местности и ему официально передавалось царство, в то время как царь объявлялся просто наместником. Так было, например, в Траванкоре, так было в Пури[289].

Царское покровительство проявлялось, прежде всего, в заботе о тех храмах, которые были особенно тесно связаны с царским домом и являлись полезными для власти. Существовали храмы, предназначенные исключительно для поклонения членов царской семьи. Такие храмы обычно несли большие расходы, и, соответственно, требовали значительных вложений и ожидали серьезных даров.

Как сами цари, так и члены царской семьи дарили храмам землю, драгоценности, скот, людей. Кроме того, особое значение приобрело перераспределение земли. Оно стало играть важную роль в тех случаях, когда требовалось подтверждение царского статуса. Также получила распространение практика дарить земли на завоеванных территориях (Тарасюк, 2005: 329). За счет конфискации земель и различных ценностей происходило перераспределение имущества в пользу храмов, которым посчастливилось получить особое расположение царя – как в пользу только что построенных храмов, так и в пользу старых[290].

В Южной Индии обеспеченные и влиятельные женщины зачастую чаще одаривали храмы, нежели мужчины. Это относится и к женщинам из царских семей. К примеру, царицы и царевны династии Чола сделали храмам гораздо больше даров, чем цари и царевичи (Talbot, 1991: 328). Согласно надписи, паллавская царица Самавей (614 г.), известная также под именем Кадаван Перундеви, подарила храму Тирумала Венкатешвары серебряное изображение Бхога Шриниваса, предназначенное для праздничных процессий, а также землю и драгоценности. М. С. Рамеш приводит следующий список ее даров, сделанных в пользу храма:

1) корона (tirumuḍi) с 23 бриллиантами, с 16 большими жемчужинами и с 5 рубинами;

2) два украшения в виде макары (makara) и одна пара коралловых коппу (koppu) для ушей;

3) четыре ожерелья на шею (mālai) с 14 бриллиантами, с 6 рубинами, с 11 большими жемчужинами и множеством маленьких;

4) золотой пояс (udarabandhana);

5) пояс (tiruvarai-paṭṭikai) с четырьмя рубинами;

6) два браслета (bāhuvalaya);

7) браслеты с рубинами (tiruchchandam);

8) четыре украшения (vaḷaiyal);

9) два ножных браслета (kārai) из золота с драгоценными камнями, кораллами и жемчугами;

10) два ножных браслета (pādachālayam) и так называемая «арка света», или «огненная арка» (prabhā), сделанная из серебра (Ramesh, 2000: 72–73).

Причем дары какому-либо храму могли совершать даже те правители, которые являлись врагами царства, на территории которого располагался храм. К примеру, цари династии Пандья, являвшиеся заклятыми врагами Чолов, неоднократно одаривали танджавурский храм (Balasubrahmanyam, 1975: 87) и чидамбарамский, о чем свидетельствует эпиграфика. Иногда индуистские цари покровительствовали другим религиям. Например, Раджараджа I, будучи шиваитом, строил храмы для Вишну и поддерживал строительство буддийской вихары по просьбе Шри Маравиджаятунгавармана – царя Шривиджайи, направив на содержание этой вихары доходы от деревни Анаймангалам.

Также имеются примеры того, что дары индуистским храмам совершали представители других религий. В этом отношении уникальную историю имеет храм богини Чамунди, расположенный в Карнатаке, в двух милях к юго-востоку от Майсура. Когда мусульманский правитель Хайдар Али и его сын Типпу взошли на майсурский трон, то вместо того чтобы разрушить храм до основания, как это делали другие мусульмане, проявили к индуистской святыне уважение. Хайдар Али ежегодно отправлял богине богатые дары в виде драгоценных камней, золотых и серебряных сосудов, одежды, а его сын Типпу следовал примеру своего отца. По словам Г. Сарасвати, дары этих двух правителей до сих пор хранятся в храме и используются жрецами во время богослужений (Saraswathi, 2000: 6).

Одаривая храм, Хайдар Али следовал давнему обычаю индуистских правителей Майсура, которые вложили в обитель богини немало средств. Храм Чамунди между 1820–1821 годами был отреставрирован, а в 1828 году Кришна Раджа Водеяр III построил гопурам. После этого храм продолжал получать щедрые дары от правителя: в 1848 году он подарил храму золотое украшение под названием «Накшатрамалика», серебряный мандапа для утсававиграхи, серебряный колокольчик, семь серебряных тарелок и чашек, а также несколько вахан, которые используются в процессиях. На золотом украшении выгравировано стихотворение, написанное на санскрите во славу богини Чамундамбы самим царем (Saraswathi, 2000: 5).

Типпу Султан (1750–1799)

Не отставала в деле одаривания храмов от своего царственного супруга и царица Лингаджамманни. Известно, что она подарила медный дверной проем храму Чамундешвари, что на холме Чамунди, и еще один предназначался для храма Махабалешвары, расположенном на том же холме. Кроме того, надпись, относящаяся к 1749 году, сообщает, что Кришна Раджа Водеяр II предоставил богине Чамундешвари деревню Джалиге. В этом храме находятся скульптуры самого Кришны Раджи Водеяра III и его цариц – их имена выгравированы на основаниях скульптур (Saraswathi, 2000: 6).

Известны также случаи, когда мусульманский правитель построил индуистский храм. Хотя речь идет не совсем о храме, а о небольшом святилище Шивы, которое построил